Лионская уния 1274. Обречённая Лионская уния

Кревская уния Как мы помним, Ольгерд долго и упорно, но неудачно пытался завоевать Московское княжество. Его сын – великий князь Ягайло – изменил тактику. Он хотел оформить союз с Москвой традиционным для Литвы способом. У Дмитрия Донского имелась дочь Софья, к ней и

Городельская Уния Еще при жизни Витовта, с его согласия, были попытки теснее связать Литву с Польшей. В 1413 году в местечко Городля съехались со своими вельможами польский король Ягайло и литовский великий князь Витовт и заключили так называемую Городельскую унию,

Люблинская Уния Сигизмунд-Август созвал в Люблине общий сейм, в котором должны были принять участие как представители Польши, так и представители Великого княжества Литовского. Разумеется, магнаты, шляхта и высшее духовенство, ибо широкие народные массы в эту эпоху

«Великие риторики» и лионская поэтическая школа Истоки французской поэзии Ренессанса связаны с творчеством школы «великих риториков», существовавшей на рубеже XV–XVI веков. Характерной особенностью их произведений была забота о чистоте стиля, однако эстетика не

История Константинопольского патриархата от освобождения Константинополя до турецкого завоевания

Константинопольский патриархат в период крестовых походов

В 1096 году начались крестовые походы, а в 1204 г. крестоносцы взяли Константинополь. На патриаршую кафедру был поставлен латинский патриарх. Феодор Ласкарис в Никее собрал собор епископов и они выбрали нового патриарха – Михаила IV Авториана (1208–1214), который короновал Феодора императором. Тут начинают менять взаимоотношения патриаршей и императорской власти, кроме того в Трапезунде был провозглашен независимый митрополит, и Эпирские правители династии Ангелов тоже не согласились на пребывание патриарха в Никее. Однако греки признали власть патриарха, в 1238 г. согласились эпирцы, а в 1260 и Трапезунд. Так патриарх стал символом православного единства. Патриархи этого периода предостерегали никейских императоров от союза с латинской церковью. Никейские императоры в свою очередь очень ответственно относились к назначению патриархов (выбирали благочестивых, образованных, но не честолюбивых).

В 1261 г. Латинская империя в Константинополе пала. Императором стал Михаил VIII Палеолог (1289–1282). Возвращение столицы было выгодно патриарху, оно укрепляло его авторитет. Положение императора и империи было непрочным, стали искать союза с Римом. Общество разделилось на две партии: сторонников этого союза и его противников. Непрочность попыток объединения Церквей. Были заключены Лионская и Флорентийская унии. Исихасткие споры тоже во многом зависели от сторонников и противников унии, ведь представляли соответственно западный и восточный взгляды на мистицизм. Унии ничего не сделали в плане помощи Византии от Запада, зато еще больше разделила общество империи.

После окончательного разрыва Церквей были попытки наладить церковный союз. К этому были следующие причины:

1) папы не теряли надежды подчинить себе Восточную Церковь;

2) греки находились в сложном политическом положении и желали военной помощи от папы.

Ввиду готовившегося нападения Карла Анжуйского, а также волнений среди болгар, император Михаил VIII Палеолог посчитал, что нужно замириться с Западом хотя бы с помощью папы. Папа Григорий X назначил в 1274 г. Лионский собор, на который приглашал Палеолога. Условия унии: принятие греками чтения латинского символа с прибавлением filioque и признание главенства папы. Греческое духовенство во главе с патриархом Иосифом восстало против предложенной императором унии. Император привлек на свою сторону умного и образованного Иоанна Векка. Палеолог заготовил с епископами-единомышленниками грамоту (где просил оставить грекам символ без filioque) папе и отправил посольство на собор. Четвертое заседание Лионского собора было посвящено делу единения церквей. Греческие посланники обещали почитать первенство Римской церкви. Уния формально состоялась. По возвращении греческого посольства в Константинополь новым патриархом был назначен Иоанн Векк. В богослужении было приказано поминать Григория X как «верховного архиерея апостольской Церкви и вселенского папу». Дело унии было непрочно, ее приняли только император и горстка его приверженцев. На несогласное духовенство начались преследования. Следующий папа Николай III был очень недоволен тем, что греки не принимают унию. Михаилу Палеологу всякими ухищрениями удалось его успокоить. В 1281 г. на папский престол вступил Мартин IV, который отлучил Палеолога. Последний запретил поминать папу в богослужении, но унию формально не уничтожил. Со смертью этого императора уния кончилась. Его сын Андронник II (1283 – 1328) решительно встал на сторону православных.

Пучок плоскостей:

Лионская уния

4. После взятия Константинополя в 1261 году Византийский им­ператорМихаил Палеолог укреплял дипломатические отношения с папой Урбаном IV, а затем с Климентом IV. К ним он посылал нес­колько посольств с богатыми подарками и предложениями относи­тельно соединения Церквей. Однако переговоры с Римом не приве­ли к положительным результатам главным образом потому, что папы не доверяли Палеологу. Только с 1271 года, когда на папский прес­тол вступилГригорий X , особенно сильно желавший объединения Церквей под главенством Рима, в переговорах наметился сущест­венный сдвиг. Григорий в ответ на предложение Палеолога прис­лал ему письмо, в котором поддержал его намерение подчиниться апостольскому престолу и приглашал на назначенный им в 1274 году Лионский собор для окончательного решения вопроса об объединении Церквей. При этом папа в числе условий объединения выставлял признание главенства папы греками и принятие ими латинского чтения символа с прибавлениемfilioque .
Палеолог решился на соединение Церквей на предложенных условиях. Посольство страны привезло императору письмо об унии, которое вниматель­но изучалось. Греческое духовенство во главе с патриархом Ио­сифом, прежде покорным императору, было против предложенной унии. Палеолог уговаривал патриарха и епископов соединиться с Римской Церковью, считая, что условия, предложенные папой, ис­полнимы: поминать папу в богослужении не унизительно для Вос­точной Церкви, как и признавать его братом и первым лицом во Вселенской Церкви. Что же касается права апелляции к папе, то оно практически существовать не будет, т.к. в «сомнительных случаях едва ли кому захочется плыть для этого за море». О чтении символа с прибавлениемfilioque император промолчал. Вообще, он старался представить греческому духовенству дело унии, как дело, имеющее характер политический. Да так оно и было!Патриарх и епископы, несмотря на эти убеждения, всё-таки не соглашались на унию. Патриарший хартофилакс, учёный Иоанн Векк, сказал императору, что латиняне, не названные ещё Цер­ковью еретиками, на самом деле – тайные еретики. Такое проти­водействие раздражало императора, он заключил Векка в тюрьму. Впрочем, находя, что Векк, как образованный человек, может много помочь делу унии, Палеолог счёл нужным привлечь его на свою сторону, что ему удалось – Векк превратился в горячего приверженца унии. Между тем, нужно было отпускать папское по­сольство и давать ответ папе.Палеолог, решившийся уже на унию, написал папе, что он пришлет на Лионский собор уполномоченных от Восточной Церкви. Одно только затрудняло императора: противодействие главы Гре­ческой Церкви патриарха Иосифа, который успел разослать к вос­точным епископам окружное послание против соединения с латиня­нами. Хитрый Палеолог предложил Иосифу удалиться на время в монастырь на следующих условиях: если дело унии не состоится, он опять займет свою кафедру, если же состоится, - он совсем откажется от патриаршества. Иосиф не мог не согласиться. Это­го требовала политика.Палеолог, заготовив с единомышленными ему епископами грамоту от греческого духовенства к папе, направил посольство на Лионский собор. В числе послов были бывший патриарх Герман и великий логофет Георгий Акрополит. Папа доброжелательно при­нял послов.
Четвертое заседание собора было посвящено вопросу о сое­динении Церквей. Вопрос ставился так, что рассуждений о разно­гласиях между Церквами не допускалось. Прежде всего папа за­явил собору, что греки добровольно переходят в юрисдикцию Рим­ской Церкви. Затем прочитаны были письма к папе Михаила Палеолога, его сына Андроника и грамота от греческого духовен­ства. Как в письмах, так и в грамоте выражалась полная покор­ность папе, только в своем письме император просил папу оста­вить грекам символ без чтенияfilioque . Великий логофет Ге­оргий Акрополит дал от имени Михаила Палеолога присягу в том, что он обещает нерушимо сохранять исповедание Римской Церкви и признавать её первенство. Такую же присягу дали от лица греческого народа представители духовенства, бывшие в числе послов. В заключение всего пропели «Тебе Бога хвалим» и сим­вол веры с прибавлениемfilioque .Таким образом уния между Церквами Восточной и Западной формально состоялась. Греческие послы по­лучили богатые подарки и возвратились в Константинополь. Вмес­те с ними прибыло посольство и от папы. Палеолог был весьма доволен исходом дела на Лионском соборе, так как после утверж­дения унии папа распорядился, чтобы между ним и Карлом Анжуйским, войска которого угрожали Византии, заключен был мир. Ос­тавалось только ввести унию в Греческой Церкви. Еще в ожидании послов с Лионского собора Палеолог употреблял все средства, не исключая насилия, чтобы склонить греческое духовенство на унию. Когда послы привезли унию, он объявил разделение между Церква­ми несуществующим и потребовал, чтобы все признали это делом совершившимся. Патриарх Иосиф объявлен был низложенным, а на его месте возведен был приверженец унии Иоанн Векк. В бого­служении приказано было поминать Григория Х как «верховного архиерея апостольской Церкви и Вселенского папу». Но уния была слишком непрочной. Только император и его партия приняли её. Греки, духовенство, монашество и миряне, не желавшие и не искавшие унии, не хотели иметь никакого общения с Римской Церковью. Стали раздаваться проклятия на униатов, с ними не хотели иметь ни­каких отношений, считали за осквернение прикосновение к ним и разговор с ними. Вследствие неудачных попыток Палеолога уве­личить количество униатов мирными средствами в стране прокати­лась волна репрессий: начались ссылки, заключения в тюрьмы, ослепления, отсечения рук, рвание ноздрей непокорным и т.п. Преследованиям подвергалось прежде всего духовенство. Импера­тор не щадил даже своих родственников. В то же время Векк старал­ся привлечь народ к унии своими посланиями и сочинениями. Но ни карательные меры императора, ни сочинения Векка не приносили пользы – греки не принимали унии.Между тем в Риме узнали, что в Греческой Церкви практи­чески унии не существует. Папа Григорий и его сторонники не тревожили Палеолога. Но Николай III желал реального осуществле­ния унии. Он направил в Константинополь легатов, которым по­ручил настоять на полном введении унии с принятием латинско­го символа веры и с подчинением папе. Положение Палеолога было критическое. Но гибкий политик вышел из затруднительного поло­жения. Послов великолепно приняли, оказывая им почести, импе­ратор уверял их в своей преданности папе и унии. Палеолог приказал составить от греческого духовенства грамоту (подписи епископов были подделаны), в которой излагалось учение Римской Церк­ви. Грамоту вручили легатам. Им показывали тюрьмы, в которых зак­лючены были противники унии, и, наконец, двух противников унии отослали к папе на суд, но папа возвратил их без наказания. Так Палеолог успокоил Николая III, а последний заключил с ним тайный союз против Карла Анжуйского.В 1281 году на папский престол вступил Мартин IV. Этот папа не дал обмануть себя Палеологу. Зная, что в Греческой Церкви унии практически нет, он с презрением отослал послов Палеолога, а самого его отлучил от Церкви. Палеолог, раздражен­ный таким поступком папы, запретил поминать его при богослу­жении, но унию все-таки сохранил. Карл Анжуйский, не связан­ный более запрещением папы, начал войну с Палеологом, в кото­рой последний одержал верх. За поражение Карла папа ещё раз в 1282 году отлучил Палеолога. В том же году Палеолог умер. С его смертью окончилась и Лионская уния. Его сын и преемникАндроник II (1283-1328 гг.) был сторонником православия.В 1283 году в Константинополе состоялся собор, на котором об­суждался главный вопрос – учение об исхождении Святого Духа и от Сына. На нем судили и униатов, и прежде всего Векка, ко­торый был низложен и сослан в Бруссу. Церкви, в которых совершалось униатское богослужение, были освящены вновь как оскверненные. Через несколько десятилетий никаких и следов от Лионской унии на Востоке не осталось.удобный же исход имела и Ферраро-Флорентийская уния . К началу XV столетия Византийская империя была поджата с Востока за­воеваниями османских турок. Византийское правительство, сле­дуя прежней политике, искало помощи на Западе, и главным об­разом, у пап. С этой целью греческие императоры последних вре­мен империи часто сами лично ездили на Запад, как например, Иоанн V Палеолог (1341-1391 гг.) и Мануил II Палеолог (1391-1425 гг.). Но Запад не торопился с помощью. Преемник Мануила Иоанн VIII Палеолог (1425-1448 гг.), предвидя скорое и неизбеж­нее падение империи под оружием турок, решился для её спасения испытать последнее средство: под предлогом объединения Церквей подчинить Греко-Восточную Церковь папе взамен получения помощи от западных государей. С этой целью он начал переговоры с папой Евгением IV. Папа согласился на предложение императора. Они до­говорились созвать с участием западных государей Вселенский собор из представителей Греческой и Латинской Церквей и решить на нем вопрос соединения. Предполагалось убедить западных го­сударей подать помощь Византийской империи. После долгих пе­реговоров о месте собора его назначили в Ферраре. Папа при­нял на свой бюджет проезд и содержание во время работы со­бора греческих епископов.В конце 1437 года в Феррару отправились император Ио­анн Палеолог, Константинопольский патриарх Иосиф II, уполно­моченный от Восточных патриархов и несколько греческих епис­копов. Отправился на собор даже русский митрополит Исидор, родом грек, согласившийся принять унию. На первых же порах по прибытии в Феррару греческие иерархи испытали жесткую по­литику папы. Он потребовал, чтобы патриарх Иосиф при встрече с ним поцеловал по латинскому обычаю его туфлю, но он кате­горически отказался от этой «милости». Перед открытием собора проходили частные совещания между греческими и латинскими отцами о вероисповедных разногласиях. На этих совещаниях со стороны греков была особенно заметна деятельность Марка, мит­рополита Эфесского, (он же представитель Иерусалимского пат­риархата), и Виссариона, митрополита Никейского. Марк Эфесский не сделал никаких уступок Римской Церкви. Наконец, 8 ок­тября 1438 года папа, по соглашению с императором, открыл со­бор, хотя из западных государей никто не приехал. Главным спорным вопросом была та же «проблема века» - об исхождении Святого Духа и от Сына. Греческие отцы поставили этот вопрос на каноническую основу и доказывали, что Латинская Церковь поступила неправильно, когда внесла в Никейский символfilioque вопреки запрещению Третьего Вселенского собора делать какие-либо к нему прибавления. Латиняне утверждали, что Латинская Церковь в этом случае не исказила символ, а только раскрыла его. В такого рода спорах прошло 15 заседаний. Греческие от­цы, особенно Марк Эфесский, как и прежде, не отступали. Папа за эту строптивость уменьшил их содержание.
В связи с чумой в 1438 году собор переехал во Флорен­цию. Но перемена места не изменила проблему. Предмет спора оfilioque латиняне перенесли с канонической основы на дог­матическую. Они доказывали, что учение об исхождении Свято­го Духа и от Сына правильно само по себе, и подтверждали это местами из Священного Писания и древних отеческих писаний, произвольно толкуя их. Греческие отцы считали, что из при­водимых латинянами мест Священного Писания и отеческих тво­рении нельзя делать вывод об исхождении Святого Духа и от Сына.
Иоанну Палеологу была крайне неприятна неуступчивость греческих отцов. Он стал убеждать их в необходимости сог­лашения с латинянами. Виссарион Никейский, доселе упорный противник латинян, склонялся к соглашению, признав, что ла­тинское выражение «и от Сына» соответствует употребляемому греческими отцами выражению: «через Сына». Но Марк Ефесский был противник этого и назвал латинян еретиками, однако Палеолог все-таки продолжал действовать в пользу объединения. Со своими приверженцами он составил следующее изложение уче­ния о Святом Духе: греки, признавая, что Дух Святой исходит от Отца, не отвергают, что Он исходит и от Сына. Но Марк Ефесский и другие отвергли такую редакцию. Латиняне между тем требовали полного принятия их учения о Святом Духе. Им­ператору ничего не оставалось делать, как убеждениями и уг­розами заставить греческих отцов подчиниться этому требова­нию. Греческие отцы должны были согласиться на требование им­ператора. Вместе с тем они согласились и на признание главен­ства папы. Относительны же обрядовых разностей больших споров не было, латиняне согласились одинаково допускать обряды как латинской, так и греческой Церкви. Когда, таким образом, де­ло соглашения было доведено до логического конца, составили акт соединения Церквей, в котором было изложено латинское уче­ние о Святом Духе, о главенстве папы и о чистилище. Этот акт подписали греческие епископы, кроме Марка Эфесского и патриарха Иосифа, так как последний не дожил до такого решения вопроса. Папа, не видя подписи Марка, откровенно сказал: «Мы ничего не сде­лали». 1 В торжественной обстановке акт был прочитан в собор­ной церкви на латинском и греческом языках, и в знак общения и единения греки и латиняне обнялись и поцеловались. Папа на радостях предоставил грекам корабли для возвращения домой.В Константинополе Иоанн Палеолог имел случай убедиться, как непрочно соединение Церквей, созданное не на религиозной, а на политической основе. Те же греческие епископы, которые сог­ласились на унию во Флоренции, в Константинополе демонстративно игнорировали ее, не скрывая факта принудительного сое­динения с латинянами. Греческое духовенство и народ униатов объявили еретиками. Вокруг Марка Ефесского сгруппировались все защитники православия. Патриархи Александрийский, Анти­охийский и Иерусалимский были также против унии. Они созвали в 1443 году в Иерусалиме собор, на котором отлучили от Церк­ви всех приверженцев унии. Палеолог, возводивший последова­тельно на патриарший престол одного униата за другим, среди которых был его духовник Григорий Мамма, не смог привить её народу. Да и сам император, не получив с Запада ожидаемой помощи, относился холодно к делу унии. После его смерти в 1448 год незадолго до падения Константинополя, восточные патриархи еще раз произнесли осуждение унии на соборе в Константинополе (1450 г.). Здесь же они низложили униата Григория Мамму и возвели на пат­риарший престол приверженца православия Афанасия. Когда в 1453 году Константинополь был взят турками, о Ферраро-Флорентийской унии думать не было времени.Полный крах потерпела также попытка принятия унии на Руси. Подписавший ее во Флоренции митрополит Московский Исидор был в Москве низложен великим князем Василием II и заключен в темницу, оттуда бежал в Литву. После его низложения митрополитом стал русский иерарх Иона, и Русская Церковь окончательно превратилась в самостоятельную митрополию, независимую от Константинопольского патриарха.

После разрыва отношений между Западной и Восточной Церквами, не раз возникали попытки их примирения. Однако главным камнем преткновения был вопрос о первенстве римского епископа. Если для Востока примат Римской кафедры оставался нравственным понятием и опирался на церковное предание, то Запад воспринимал первенство юридически. Народы западной империи были мало расположены к созерцательному богословию, как это было на Востоке. Они были создателями римского права и строгого государственного строя, поэтому воспринимали христианство как систему общественного устройства, необходимую для спасения. Восточная Церковь признавала за папой первенство чести, но не превосходство над другими Церквами. Римский епископ считал, что окончательное решение любого вопроса веры остается за ним. Византийские же епископы были убеждены, что это решение должно принадлежать собору всех епископов Церкви. Захват крестоносцами столицы Восточной империи в начале XIII века привел к окончательному разрыву Восточной и Западной Церкви. После этого попытки объединить две ветви христианства предпринимались с помощью унии.

Слово уния в переводе с латинского языка означает единство. В практическом плане это означало слияние Католической Церкви с Православной на условиях признания главенства папы римского. Римские первосвященники не теряли надежды подчинить своей власти Православную Церковь. Именно для этих целей и была задумана уния. Уния упрощала переход христиан из Православия в Католичество, так как православные обряды и богослужение оставались без изменений, а в вероучительные вопросы простые христиане зачастую не вникали. Интерес к унии византийцев был чисто политическим. Положение Восточной империи было крайне тяжелым, и чтобы защитить государство от вторжений западных правителей, требовалась поддержка папы.

Первой такой попыткой объединения двух Церквей была Лионская уния. Отвоевав в 1261 году Константинополь, император Михаил Палеолог восстановил Византийскую империю. Однако за время западного владычества былое величие Византии было утрачено. Латинские императоры постоянно находились на грани банкротства и продавали все, что только продавалось. Церкви опустошались, дворцы разрушались; даже свинец с крыш императорского дворца был ободран и распродан. Новому императору требовались огромные средства не только для восстановления утраченного, но и для обороны отвоеванной империи. Ждать помощи можно было только от папы ценой соединения Церквей под властью Рима.

В результате переговоров император Михаил согласился подчинить Константинопольскую Церковь папскому престолу вопреки сопротивлению духовенства и народа. В 1274 году папа созвал собор в Лионе. Делегация, представлявшая Константинопольскую Церковь, была крайне непредставительной и возглавлялась низложенным патриархом Германом. Зато папу представлял целый сонм знаменитых богословов. Однако никаких богословских дебатов на соборе не было. Константинопольская делегация привезла с собой письмо императора, соглашавшегося на все условия папства. Так Константинопольская Церковь формально вступила в унию с Римским престолом.

Однако вскоре стало очевидным, что принять папские условия императору оказалось гораздо легче, чем навязать их Церкви и народу. Практически вся империя отвергла унию. Патриарх Иосиф отлучил императора от Церкви. Тем не менее, император остался верным подписанной им унии и использовал всю мощь государственной машины, чтобы навязать ее народу. Императору удалось низложить патриарха. Многие епископы, священники и монахи, отказавшиеся принять унию, были сосланы, брошены в темницы и замучены. Император пытался навязать унию и путем уговоров, объясняя ее политическую необходимость. Но он оказался бессилен. Сторонники унии служили в пустых храмах. Сестра императора, заявив, что «пусть лучше погибнет империя моего брата, чем православная вера», удалилась ко двору болгарского царя.

Пять папских посольств, побывавших в Константинополе, докладывали папе, что Православная Церковь фактически не приняла унию. В 1281 году новый папа Мартин IV разорвал союз с Михаилом и отлучил его от Церкви. Через год со смертью императора Михаила Палеолога Лионская уния закончилась.

Спасший Византийскую империю, до конца жизни хранивший верность унии, дважды отлученный от Церкви, император Михаил Палеолог был оставлен без церковного погребения. Взойдя на престол, его сын Андроник II созвал собор в Константинополе, на котором Лионская уния была осуждена и отвергнута. За этим собором еще дважды на соборах подтверждалось отречение от унии.

Первая попытка искусственного соединения Западной и Восточной Церквей так и не удалась.

Интервью председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Волоколамского Илариона порталу «Интерфакс-Религия».

— Сегодня исполняется 70 лет со дня окончания Львовского Собора. В своем послании к пастве Украинской греко-католической церкви Папа Франциск оценил этот Собор следующим образом: «Семьдесят лет назад идеологический и политический контекст, как и идеи, враждебные самому существованию вашей Церкви, привели к организации псевдособора во Львове, за которым последовали десятилетия страданий пастырей и верных». Как бы Вы прокомментировали это высказывание?

— Еще десять лет назад Папа Бенедикт XVI в послании тогдашнему главе Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) кардиналу Любомиру Гузару по случаю 60-летия Львовского Собора назвал его «псевдособором». Эти слова, как и нынешнее высказывание Папы Франциска, свидетельствуют о том, что, несмотря на достигнутое взаимопонимание по многим животрепещущим вопросам современности, между православными и католиками сохраняются глубокие разногласия — в частности, во взгляде на нашу общую, наполненную трагическими событиями историю. И камнем преткновения в православно-католическом диалоге по-прежнему остается уния: об этот камень вновь и вновь разбиваются попытки наладить диалог, укрепить взаимопонимание, сблизить позиции.

Это показывают как события недавнего прошлого — разгром униатами трех православных епархий на Западе Украины в начале 1990-х годов и насильственный захват нескольких сотен храмов, так и события далекого прошлого. Униональная политика Рима, осуществлявшаяся на протяжении многих веков, обернулась бесчисленными бедствиями для православных христиан.

Напомню, что первая церковная уния между Римом и Константинополем была заключена по инициативе византийского императора Михаила VIII Палеолога в конце XIII века. Уния представлялась этому императору политически необходимой, поскольку с ее помощью он надеялся укрепить свою власть и не допустить нового крестового похода: память о разгроме Константинополя крестоносцами в 1204 году была еще свежа. В ответ на просьбу императора Папа Григорий X пригласил церковную делегацию из Константинополя на Собор в Лион, поставив предварительным условием воссоединения Церквей принятие восточными епископами папского примата и католического учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Патриарх Константинопольский Иосиф отказывался от унии. Тогда в Лион была послана делегация во главе с бывшим патриархом Германом. На Лионском Соборе 1274 года делегаты от Константинополя подписали унию с Римом на условиях, поставленных Папой.

Однако большинство греческой иерархии во главе с патриархом Иосифом не признало унию. Начались преследования православных, которых отправляли в ссылку, сажали в тюрьму, лишали состояния, подвергали пыткам. Тем не менее, сопротивление унии не было сломлено, и когда Михаил Палеолог умер, он не был даже удостоен церковного погребения. Вскоре после этого, в 1283 году, в Константинополе был созван Собор, на котором уния была отвергнута.

В православной традиции Лионская уния воспринимается как одна из самых позорных страниц истории православно-католических отношений. В Римско-Католической Церкви, напротив, Лионский Собор 1274 года имеет статус «Вселенского Собора».

Середина XV века ознаменовалась еще одной попыткой Рима навязать Православной Церкви унию. К этому времени от Византийской империи оставался лишь Константинополь с пригородами, незначительная часть территории на юге Греции и несколько островов. Все остальные территории, входившие в некогда могущественную империю, были заняты турками или — на Западе — латинянами. Византийский император находился на вассальном положении у турецкого султана, и дни великой христианской империи были сочтены.

В надежде спасти остатки империи от неминуемой гибели император Иоанн VIII Палеолог решился на отчаянный шаг: 24 ноября 1437 года он отправился в Италию к Папе Евгению IV в надежде на получение военной помощи латинян против турок. Вместе с императором отбыло около 600 человек, включая престарелого Патриарха Константинопольского Иосифа II, епископов, клириков и мирян. В составе делегации были представители Патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. 9 апреля 1438 года в Ферраре под председательством папы Евгения открылся собор, на котором предстояло обсудить разногласия между греками и латинянами. После полутора лет напряженных богословских дискуссий латиняне поставили грекам ультиматум, который сводился к тому, что греки должны были принять латинское учение. При этом Папа пообещал военную помощь византийскому императору. 4 июля 1439 года греки передали латинянам заявление: «Мы соглашаемся с вашим учением и с вашим прибавлением в Символе, сделанным на основании святых Отцов; мы заключаем с вами унию и признаем, что Святой Дух исходит от Отца и Сына как от одного единого Начала и Причины». Это заявление подписали все члены греческой делегации, кроме святого Марка Ефесского, оставшегося непреклонным. Не подписал унию также Патриарх Иосиф II, к тому времени скончавшийся.

По возвращении в Константинополь святитель Марк Ефесский написал окружное послание, в котором решительно отмежевался от Ферраро-Флорентийского Собора. В 1442 году на Соборе в Иерусалиме Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский отказались признать Ферраро-Флорентийский Собор, назвав его «грязным, антиканоничным и тираническим». Спустя восемь лет, на Соборе в Константинополе, Ферраро-Флорентийский Собор в присутствии Патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского был предан анафеме Константинопольской Церковью.

Таким образом, Ферраро-Флорентийский Собор был отвергнут всеми Поместными Православными Церквами. Однако в Католической Церкви он, как и Лионский Собор, признается «Вселенским».

Наконец, третья попытка Рима навязать унию Православной Церкви имела место в конце XVI века. В течение 1590-1596 годов в Бресте, входившем тогда в состав Польско-Литовского королевства, состоялось несколько Соборов, целью которых было упорядочить церковную жизнь на территории Киевской митрополии и для выработки стратегии по противодействию протестантизму и латинскому католицизму. На последнем из этих Соборов, состоявшемся в 1596 году, и было принято решение о вступлении в унию с Римом.

Противники унии во главе с князем Константином Острожским созвали в Бресте свой Собор, в котором принимали участие два епископа — Львовский Гедеон и Перемышльский Михаил, наместники наиболее известных монастырей, а также представитель Александрийского патриарха Кирилл Лукарис (впоследствии Патриарх Константинопольский). Православный Собор низложил епископов, принявших унию, а униатский Собор низложил противников унии, обратившись к королю Сигизмунду III с призывом передать их епархии, монастыри и храмы униатам. Король поддержал унию и признал оставшихся верными Православию епископов низложенными.

В течение четверти века православные в Польско-Литовском королевстве не имели своей иерархии. Весной 1620 года в Киев прибыл Патриарх Иерусалимский Феофан III. Вскоре после приезда он издал благословенную грамоту «всем в Православии сияющим, иже в Малой России, изряднее же обывателем Киевским». Осенью того же года, по многочисленным просьбам священников и мирян, он начал рукополагать для «Малой России» епископов. Восстановление православной иерархии Киевской митрополии стало причиной новых притеснений со стороны королевской власти и униатских епископов.

Одним из главных ревнителей унии в этот период был Полоцкий униатский архиепископ Иосафат Кунцевич. Его трагическая история — одно из многочисленных свидетельств взаимной ненависти православных и униатов. Получив от короля грамоту на подчинение своей власти всех православных монастырей и храмов, Кунцевич стал требовать присоединения к унии от всех священников епархии. Кунцевич не только отнимал храмы у православных, но даже запрещал совершать православное богослужение в частных домах и шалашах, а непокорных священников отлавливал и сажал в тюрьму. 12 ноября 1623 года Кунцевич был зверски убит жителями Витебска, его труп был изуродован и брошен в Двину.

Король ответил на убиение Кунцевича жестокой карой: девятнадцати гражданам были отрублены головы, около сотни других жителей города, успевших бежать, были приговорены к смерти заочно. Папа Урбан VIII, не зная о том, что казнь уже состоялась, в письме от 10 февраля 1624 года требовал расправы над виновными в убийстве Кунцевича: «Жестокость убийц не должна остаться ненаказанной. Там, где столь тяжкое злодеяние требует бичей мщения Божия, да проклят будет тот, кто удержит меч свой от крови. И ты, державный, не должен удержаться от меча и огня; пусть ересь почувствует, что жестоким преступникам нет пощады». В 1643 году Папа Урбан VIII беатифицировал Кунцевича, а в 1867 году Пий IX причислил его к лику святых, провозгласив духовным покровителем Руси и Польши.

Таковы печальные страницы истории. К сожалению, то собрание, которое в одной традиции называется «собором», в другой воспринимается как «псевдособор»: католики считают Львовский Собор 1946 года псевдособором, а для нас псевдособор - это Брестский Собор 1596 года. И человек, который в одной традиции воспринимается как гонитель Православия, в другой провозглашен святым.

Не будем забывать и о том, что к внутренним разногласиям всегда примешивался политический фактор. «Идеологический и политический контекст», о котором говорит Папа, имел место не только в 1946 году: он имел место и в 1274, и в 1439, и в 1596 годах. В своих попытках подчинить себе Православную Церковь Рим опирался на политическую власть, и именно при ее помощи на протяжении многих веков униаты осуществляли жестокие гонения против православных.

— Недавно, выступая в папской базилике Санта-Мария-Маджоре, глава УГКЦ архиепископ Святослав Шевчук сказал о том, что «70 лет назад "голос зла" наговаривал отказываться от верности Престолу Петра». По словам главы УГКЦ, «этот же голос сейчас пытается убедить стать православными или присоединиться к Московскому Патриархату».

— Мне неизвестно о чьих-либо попытках убедить греко-католиков присоединиться к Московскому Патриархату. На Украине сейчас происходит иное: правдами и неправдами людей пытаются склонить к вступлению в раскольничью организацию, именующую себя «киевским патриархатом». У канонической Церкви отнимают храмы и передают раскольникам. А греко-католики поддерживают раскольников, о чем свидетельствуют разного рода совместные инициативы.

Если говорить о Львовском соборе 1946 года, то политический фактор в его созыве и проведении, безусловно, присутствовал. Решение о «ликвидации» УГКЦ было принято на политическом уровне, и это решение было связано с тем, что в годы войны УГКЦ активно сотрудничала с оккупационным фашистским режимом. Но состоявшийся в результате Львовского собора массовый переход униатов в Православие нельзя считать лишь вынужденной мерой. Документы собора, как и многие иные свидетельства, показывают, что на протяжении десятилетий в среде греко-католиков зрело стремление вернуться к вере своих отцов. В трудных послевоенных обстоятельствах неожиданно возникли предпосылки для осуществления этого стремления. И оно было осуществлено.

Десять лет назад, когда отмечалась 60-летие Львовского собора, Священный Синод Украинской Православной Церкви заявил: «Чем больше времени отделяет нас от Львовского Собора 1946, тем более значимыми оказываются его судьбоносные решения. Высокая оценка постановлений Собора следует из анализа идеологии, методов, путей и последствий насаждения унии... Украинская Православная Церковь никоим образом не оправдывает тех исторических обстоятельств и средств тоталитарного советского прошлого, при которых проводился Львовский Собор 1946, однако она по-прежнему анафематствует сегодня, в Неделю Торжества Православия, беззаконные деяния, которые имели место в Бресте 1596, и провозглашает вечную память защитникам Православия и просит их молитв перед Престолом Божьим об утверждении Православия в нашей многострадальной Родине».

Что же касается «десятилетий страданий пастырей и верных», о которых говорит Папа Франциск, то эти страдания коснулись не только тех немногих греко-католиков, которые после Львовского Собора ушли в подполье, но и тех, кто перешел в Православие. Затронули они и представителей иных конфессий. Нельзя забывать о том, что весь 70-летний период безбожной власти в Советском Союзе ознаменовался беспрецедентными по своей жестокости гонениями против всех религиозных общин, включая православные, римо-католические, греко-католические, протестантские, мусульманские и иные. В разное время гонения касались в большей степени одних или других, но гонимы и преследуемы были все общины без исключения. Русская Церковь накануне войны была практически полностью разгромлена: от десятков тысяч дореволюционных храмов действующими оставались лишь несколько сотен, из более трехсот епископов на свободе оставались лишь четыре. После войны гонения несколько ослабли, потом, в 1960-е годы, возобновились с новой силой.

Гонения на веру в Советском Союзе прекратились лишь после того, как в конце 80-х годов спали оковы воинствующего коммунизма и верующие разных традиций смогли вздохнуть спокойно. Но почти сразу же на Западной Украине начались новые гонения на Православие — теперь уже не от светских властей, а от греко-католиков. Вооруженные вилами, они начали вышвыривать православных верующих из храмов, отказавшись от диалога, целью которого было нахождение приемлемого для обеих сторон решения в каждой конкретной ситуации.

— Присутствует ли в современной Католической Церкви сознание вины за причиненные православным бедствия?

— На официальном уровне, безусловно, присутствует. В июне 2004 года Папа Иоанн Павел II принес извинения перед Патриархом Константинопольским Варфоломеем за захват Константинополя крестоносцами. Ранее, в 1965 году, Папа Павел VI и Константинопольский Патриарх Афинагор сняли взаимные анафемы, наложенные в 1054 году. Оба эти события свидетельствуют о желании перевернуть мрачные страницы в истории православно-католических отношений и начать эти отношения с чистого листа.

Об этом же свидетельствует тот факт, что в 1993 году в Баламанде официальные представители Католической Церкви совместно с православными представителями подписали документ, в котором униатство было отвергнуто как противоречащее традиции обеих Церквей — Католической и Православной. В документе отмечалось, что имевшие место в прошлом попытки восстановления единства между Восточной и Западной Церквами при помощи унии лишь усугубили существующее между ними разделение.

— Не является ли очередной всплеск активности греко-католиков, совпавший по времени с 70-летием Львовского Собора, реакцией на состоявшуюся в Гаване встречу между Папой Римским и Патриархом Московским?

— На эту встречу глава Украинской греко-католической церкви отреагировал резко отрицательно. И это не случайно. Путь унии прямо противоположен тому пути, по которому предлагают идти Папа и Патриарх. Напомню слова выдающегося богослова ХХ века протопресвитера Александра Шмемана. В своей книге «Исторический путь Православия» он писал: «И надо прямо сказать, что именно эти униональные попытки, больше, чем все остальное, укрепили разделение, ибо сам вопрос о единстве Церкви надолго смешали с ложью, с расчетом, отравили его нецерковными и низкими мотивами. Церковь знает только единство и потому не знает "унии". Уния, в конечном итоге, есть неверие в единство, отрицание того очищающего огня благодати, который все "естественное", все исторические обиды, преграды, рвы и непонимания может сделать небывшими, преодолеть силой единства».

Нам надо идти не по пути взаимных обвинений, а по пути преодоления тех исторических обид, которые накопились на протяжении веков. Вчитайтесь в текст Совместного заявления Папы и Патриарха: он весь устремлен в будущее, он проникнут надеждой, добрым пастырским стремлением уврачевать старые раны, возвыситься над разногласиями, научиться вместе работать для блага людей. При этом — подчеркну — в заявлении нет ни слова о вероучительных разногласиях. Они сохраняются, как сохраняется и различный взгляд на историю. Но, несмотря на эти разногласия, несмотря на диаметрально противоположные взгляды на историю, мы должны учиться ощущать себя не соперниками, а братьями. Об этом Папа и Патриарх напомнили в своем заявлении.