Джалаладдин Руми Дорога превращений. Суфийские притчи

Мавлана Джалал ад-Ди́н Мухаммад Руми (перс. محمد ابن محمد ابن حسین حسینی خطیبی بکری بلخی‎; 30 сентября 1207, Балх, Государство Хорезмшахов - 17 декабря 1273, Конья, Конийский султанат), известный обычно как Руми или Мевляна - выдающийся персидский и таджикский поэт-суфий. Иногда его называли также Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Балхи (перс. محمد بلخى‎), по названию города Балха, откуда он родом.

Глухой посещает больного

Корят глухого: «Ты пойди проведай
Хоть раз больного своего соседа!»

Глухой пошел к больному, но в тревоге
Остановился все же на пороге:

«Я глух, трудна беседа мне… Но, впрочем,
Напрасно я всем этим озабочен:

Что молвит он, что мне сказать ему -
Я это все по мимике пойму.

Но, чтоб исхода не было плохого,
Сперва продумать надо всё до слова.

Вот я войду, спрошу: „Ну, как дела?“
А он: „Мне лучше, боль почти прошла“.

А я ему в ответ: „И слава Богу,
Пускай совсем уходит понемногу!“

„Что ешь ты?“ - вопрошу. Он скажет: „Рис“.
„Отличное питанье, ободрись! -

Скажу я. - „А кого ж из лекарей
Ты звал, чтобы с постели встать скорей?“

Он назовет кого-то из врачей,
А я ему: „Сколь славен доктор сей!

Лечиться у него всего полезней:
Он навсегда избавит от болезни!“»

И вот глухой к соседу входит в дом,
И, хоть и видит - нет лица на нем,

Но вопрошает бодро: «Как дела?»
А тот: «Ужасно, жизнь почти ушла».

Глухой в ответ: «Отлично, слава Богу,
Пускай совсем уходит понемногу!»

Шепнул больной: «Не думал я никак,
Что мне сосед ближайший - лютый враг!»

«А что ты ешь?» - спросил глухой. - «Отраву», -
Больной в ответ. - «Питание на славу!

Почаще ешь!» - «Сколь сердцем он суров!» -
Подумал тот. - «А кто из докторов

К тебе приходит?» - «О сосед, помилуй,
Уймись - я завтра породнюсь с могилой,

Уж Ангел смерти ждет души моей!»
Глухой в ответ: «Он лучший из врачей!

Войдет он - не останется и духа
От твоего несносного недуга!»

Ушел глухой, и умилен и рад,
И от Аллаха ждал себе наград:

«Я принял в муках ближнего участье
И видел сам, как плакал он от счастья!»

Меж тем и впрямь рыдал больной сосед,
В то утро испытав беду из бед:

«Пусть Бог того настигнет тяжкой дланью,
Кто радовался моему страданью!» -

Шептал он. А растроганный глухой,
Исполнив долг, обрел в душе покой…

Чтоб стал твой мир прозрачен и лучист,
Ты сердце, словно зеркало, очисть!

Раздвинь завесу плотского ума –
И воссияет Истина сама.

Чтобы в сердце, как в зерцале, отразился Божий Лик,
С сердца ржавчину сотрите мелких, низменных забот!

Любому, кто терпит любовные муки,
Понятно и близко страданье разлуки.

О сердце, воскресни, ведь смерть - не вдали:
Влюбись – и любовью себя исцели!

Любовь без врачебного лечит канона,
Она Соломона мудрей, и даже Платона.

Пусть сердце поет, как влюбленная птица,
Иначе твой друг, от тебя отвратится.

*****
О слышащий, внемли: лишь Божий Дух
Нам отверзает зрение и слух.

Но кто одной корыстью жив и дышит, -
Тот слеп и глух, не видит и не слышит.

А кто не слышит вышнего веленья,
Тому не шлет Создатель исцеленья!

*****
Кто к смраду приучил свое дыханье,
Тому смертельный яд - благоуханье!

Кто Правды отвергает аромат,
Того судьба - вдыхать безумья смрад!

*****
О муж, не спи, будь бдителен и строг
К своей душе! Не упусти свой срок!

Коль повлекут тебя на Страшный суд,
Тебя в тот час молитвы не спасут!

*****
Добыть еду - немалый нужен труд,
И лишь за слезы денег не берут!

*****
Пойми, не напрасны слова мудрецов,
Что горе приносит усердье глупцов.

*****
В несчастьях человек дает обеты:
«Клянусь, мол, совершить и то, и это…»

Но чуть минует ряд событий злых -
О клятвах забывает он былых!

*****
Нам разум и силу Творец даровал,
Чтоб каждый трудом себе хлеб добывал,

А кто не желает трудиться, пусть тот
От Бога даров благодатных не ждет!

*****
А кто недоволен своею судьбой,
Тот зол и не может жить в мире с собой!

*****
Нам сила терпенья от Бога дана,
Но клонит к поспешности нас сатана!

*****
Ты хочешь понять, в чем великий секрет
Твоих неудач, и болезней, и бед?

Для злой твоей воли обилье невзгод -
Спасительный хлад, усыпляющий лед!

Ты буйством страстей свою душу не грей,
Пусть спит, леденея, прожорливый змей!

Ты сердце соблазнами в грех не вводи,
Дракона застывшего не разбуди!

Проснется - тебе его не усыпить,
Напрасно ты станешь молить и вопить!

*****
Единство душ, конечно, - дар чудесный,
Знак благодати, милости небесной.

И я тебе напомнить вновь хочу:
Лишь с тем дружи, с кем дружба по плечу!

*****
Кормили бедных вы? Не верю! -
Кормили вы свое высокомерье!

Когда куском вы с нищими делились,
То друг пред другом щедростью хвалились!

*****
Кто судит ближнего в надменье строгом,
Тот тяжкий грех свершает перед Богом.

Лишь тот прощен и принят свыше будет,
Кто не другого, а себя осудит.

Ты не познал себя? Как это жаль!
Но что ж другим читаешь ты мораль?

*****
И мы порой умом недалеки,
Соблазны плоти нас влекут в силки.

Да, плоть сильна! Лишь редкостная птица
Влеченьем чувственным не обольстится -

И станет жить, смиряя страсти в теле,
Чтобы достичь духовной, высшей цели.

Но не спасет и мудрый Соломон
От той ловушки, что в тебе самом!

Ты мнишь себя судьбы своей владыкой,
А сам - в рабах у страсти злой и дикой.

Но настоящий властелин - лишь тот,
Кто над своим желаньем власть берет:

Сверкает Божий луч в его уме!
А остальные - узники в тюрьме.

*****
Когда ты стезей подражанья идешь -
Свой собственный путь у себя ты крадешь!

*****
Зов плоти многих суфиев прельщает:
Свет знанья живота не насыщает.

О друг мой! Душе, кроме ясного взгляда,
Другого помощника в жизни не надо.

Слепому же сердцем, чтоб мирно пройти,
Пусть разум, как посох, послужит в пути.

Коль посох в бессилье роняет рука, -
Куда ж ты, незрячий, без проводника?!

*****
Ведь мы - не слоны, а потомство Адама,
Должны проверять предсказанья всегда мы,

Чтоб с помощью трюка любой лжепророк
За правду нам выдумку выдать не смог!

*****
Все так случилось, как сказал Пророк:
«Кто счел себя больным - тот занемог!»

*****
Тому, кем вдохновенье овладело, -
Плевать на боль: он продолжает дело!

*****
Совсем не каждый, кто имеет крылья,
Как сокол, ввысь взлетает без усилья,

А потому и каждому жилье
От Бога предназначено свое.

Корзина песка

На рослом верблюде один бедуин
Вез пару огромных и полных корзин.

В дороге он странника встретил, и тот
Спросил, что за ношу с собой он везет.

Наездник сказал: «На боку на одном
Верблюд перевозит корзину с зерном,

А для равновесия вздумалось мне
Корзину с песком на другой стороне

Привесить ему». - Но прохожий изрек:
«Из этой корзины ты высыпь песок,

В нее пересыпь половину зерна,
И ноша твоя будет облегчена,

И сам ты спасешься от лишних забот,
И вдвое быстрее верблюд твой дойдет».

А тот: «Я умом твоим так восхищен!
Я мудрым вниманьем твоим так польщен!

Но что ж ты пешком совершаешь свой путь?
Садись на верблюда! Еще что-нибудь

Поведай, раскрой своей мудрости ширь!
Ты, верно, правитель? Иль, может, визирь?»

А тот: «Посмотри на мой старый халат:
Ужель на правителе столько заплат?!»

Ему бедуин: «Что ж, спрошу я спроста:
А сколько отар ты имеешь скота?»

А тот: «От вопросов твоих я устал:
Овцы не имею, не то что отар!»

Тогда бедуин: «Ну скажи, наконец,
Всю правду: что ты - знаменитый купец,

И мне опиши свой прекрасный товар!»
А тот: «Да я отроду не торговал!»

Сказал бедуин: «В самом деле? Ну что ж,
Наверно, из меди ты золото льешь,

Как льется твоя драгоценная речь?
Ты - маг знаменитый, и мне не перечь!»

Но путник ответил: «Я жалок и нищ,
И хлеба прошу близ богатых жилищ:

В награду за мудрость я век голодал,
И всюду скитался, и много страдал».

Вскричал бедуин: «Так зачем же ты тут?
Пусть больше не носит тебя мой верблюд:

Ты мудростью ложной, пока здесь сидишь,
И долей несчастной меня наградишь!

От жизни своей отведу я беду:
Направо иди - я налево пойду.

И пусть остается в корзине песок:
О да, я глупец, но мой жребий высок,

Ведь Бог меня глупостью сей наградил,
Чтоб в сытости я свои дни проводил!..»

…Не думай, что мудрость твоя велика:
В корзине души еще много песка!..

Борода

Спросили прихожане: «О мулла,
Всегда ль была брада твоя бела?»

Он отвечал: «Она была черна,
Но побелела с возрастом она».

А те ему: «Коль многие года
Тебя сопровождала борода,

Что ж не белело, глядя на нее,
С ней вместе сердце черное твое?!»

*****
Лишь деспот злой, не сдерживая речь,
Весь мир готов случайным словом сжечь.

Поберегись! Несет словесный дар
Одним - спасенье, а другим - удар

*****
Стреле подобно слово: полетит -
Раскаянье его не возвратит!

Речь - как плотина: коль прорвет ее -
Никчемно сожаление твое!

*****
Кто думать перед речью не привык,
Тому, конечно, главный враг - язык.

Свободен мыслью - ходит он в рабах
У быстрых слов на собственных губах.

*****
Терпение приобретается шаг за шагом -
Через отдельные мысли, слова и поступки.

*****
К тому, чтобы понять хоть что-нибудь,
Терпенье сердца - наилучший путь.

*****
Коль Бог захочет, коль позволит рок,
Из бед чужих ты извлечешь урок.

*****
Коль ищешь суть, на внешность не смотри,
Но разгадать старайся, что внутри!

*****
Мы вечно суетимся, убегаем,
И тем спастись и скрыться полагаем, -

Но от кого? Задумайся на миг:
От Бога? Или от себя самих?

*****
Пусть кубок и красив, но мы то пьем
Не красоту его, а то, что в нем.

Исчезнет красота когда нибудь,
Бессмертна только внутренняя суть.

Стареет плоть, к небытию спеша,
Но вечно обновляется душа.

С ракушкой схож души сокрытый дом,
Но не во всякой жемчуг мы найдем.

*****
Чтоб стал твой мир прозрачен и лучист -
Ты сердце, словно зеркало, очисть!

*****
Нас единит не близость расстоянья,
А цель души и сердца состоянье.

*****
Ночной ли мрак, или умов затменье
Мешают нам сойтись в едином мненье?
*****
Не слишком сетуй, потеряв что-либо,
Ведь без потерь и жить мы не могли бы.

Подумай - чем ты менее богат,
Тем меньше и грозит тебе утрат.

Немного я встречал таких, признаться,
Кого б счастливым сделало богатство!
*****
Глупцу доступен только внешний вид,
Но мудрый - сквозь покровы внутрь зрит:

Кто побеждает плоти тяжкий плен,
Тот душу видит, волен и блажен!
*****
Одного вам понять не дано:
Лик милой - кувшин, ее прелесть - вино.

Любовный напиток, святое питье
Мне Бог наливает из лика ее.

О любви

Любовь из медяка чеканит золотой
И претворяет яд в целительный настой,

И силы от любви пробудятся в больном,
И уксус от любви взыграет, став вином.

Тому, кто полюбил, тюрьма - как светлый рай,
Тому, кто разлюбил, как цепи - вольный край.

Сменив на милость гнев и правду возлюбив,
Посланником добра предстанет страшный див.

Скорбь станет от любви счастливым торжеством,
Храбрея от любви, мышь обернется львом.

А грозный царь, любви сиянием влеком,
Вокруг свечи кружит кротчайшим мотыльком.

И, ведая, что все дает любимый Друг,
Ты примешь полноту и радостей, и мук.

Ищу Человека

Средь яркого полдня затеплив свечу,
Отшельник бродил: «Человека ищу!» -

Так он восклицал среди уличной давки,
Дворы обходя, и пекарни, и лавки.

И встречный спросил: «Как понять тебя, друг?

Сам видишь - людей сколько хочешь вокруг,

Людей в нашем городе больше, чем надо!»
Отшельник в ответ: «То не люди, а стадо!

Лишь тот, кто стремится любовь проявлять,
Лишь тот, кто умеет свой гнев подавлять,

Вот он - Человек! Лишь его я ищу,
Такому - я сердце свое посвящу!»

*****
Чтоб на земле кому-то послужить,
Душой для Бога должен ты ожить!

*****
Наш ум убог, а Истина бездонна,
И как постичь нам мудрость Соломона?

Коль есть в глазу соринка хоть одна,
То - скрыто Солнце, не видна Луна.

Раздвинь завесу плотского ума -
И воссияет Истина сама!

*****
Огонь, как поцелуй, едва свечи коснется -
И сразу в ней самой и свет и жар проснется.

Величайший суфийский поэт Ирана, классик мировой литературы Джалал ад-Дин Мухаммад Руми родился в сентябре 1207 г. в городе Балхе в Хоросане в семье выдающегося богослова Мухаммада ибн Хусайна ал-Хатаби ал-Балхи, проповедовавшего под именем Баха ад-Дина Валада, считавшего себя идейным и духовным наследником великого суфия-интеллектуала ал-Газали.

Когда Джалал ад-Дин был ещё ребёнком, у его отца возникли осложнения в отношениях с мстительным придворным богословом Хорезмшахов Фахрад ад-Дином Рази, причастным к убийству Маджд ад-Дина Багдади, утопленного в Аму-Дарье. Отец Джалал ад-Дина почувствовал смертельную опасность, нависшую над ним и его семьёй, и он решил под предлогом паломничества в Мекку покинуть Хоросан.

Примерно в 1215 г. Валад с семьёй и сорока учениками и последователями отправился в странствие. Их путь лежал через город Хайяма Нишапур, где и состоялась их уже упомянутая встреча с Фарид ад-Дином Аттаром. В конце своей беседы с Валадом Аттар, указав на Джалал ад-Дина, сказал:

Не за горами то время, когда твой сын возожжёт огонь в сердцах, скорбящих о мире.

С подаренной Аттаром «Книгой тайн» Джалал ад-Дин не расставался всю свою жизнь, постоянно перечитывая её, обращался к ней в минуты радости и скорби, находя в ней ответы на терзавшие его сомнения и утешение в печали.

Семья Валада обосновалась в Руме - западном сельджукском султанате, контролировавшем в те времена практически всю Малую Азию. Она жила сначала в Малатве, потом в Сивасе, Акшехире и в Ларенде. В Ларенде в 1225 г. Джалал ад-Дин женился на Джаухар-Хатун Самарканди. Там же родился его первенец Султан-Велед, который впоследствии написал биографическую поэму «Валад-Наме» - о жизни своего деда и отца, а также собрал наставления и изречения Джалал ад-Дина и издал их отдельной книгой под названием «В нём то, что в нём».

В 1228 г. Валад получил приглашение занять место преподавателя в медресе в Конье и переехал туда, но вскоре, в 1231 г., умер, и его место в медресе занял Джалал ад-Дин. Через год Джалал ад-Дин, оставаясь преподавателем медресе, становится учеником единомышленника Валада шейха Бархун ад-Дина Мухаккика. Это духовное воспитание продлилось почти десять лет, но жизнь Джалал ад-Дина оно не изменило: он остаётся всеми уважаемым преподавателем в медресе и проповедником в мечети и живёт со своей семьёй в довольстве и благополучии.

Вступление Джалал ад-Дина на суфийский Путь связано с именем бродячего суфийского проповедника Шамс ад-Дина Табризи. Проповеди этого дервиша и личное общение с ним, а потом его таинственное исчезновение перевернули душу Джалал ад-Дина, и, пережив радость встречи, всеобъемлющую любовь к другу и трагедию потери, он стал тем гениальным поэтом, которого знает мир.

Но Джалал ад-Дин уже не мог жить и творить без кумира, напоминающего ему своими душевными качествами исчезнувшего в 1247 г. Шамс ад-Дина. Таким кумиром стал для него молодой ювелир Салах ад-Дин Заркуб, а когда тот в 1258 году умер, его место занял Хусам ад-Дин Хасан, возглавивший учеников поэта и суфийского шейха, каким теперь был Джалал ад-Дин.

Именно Хусам ад-Дину мир обязан тем, что большинство поэтических произведений Джалал ад-Дина были записаны и сохранены для человечества, так как поэт обычно их только декламировал или напевал. По его же предложению и при его помощи было создано главное произведение Джалал ад-Дина - шеститомная поэма «Маснави» («Поэма о скрытом смысле»). В своём скрытом смысле эта поэма является своего рода энциклопедией суфизма, но эту её сторону могут оценить лишь те, кто вступил на суфийский Путь и сумеет разглядеть в ней развитие идей Газали, Санайи, Аттара и других суфийских авторитетов того времени. О связи «Маснави» с поэзией Санайи и Аттара сказал сам Джалал ад-Дин:

Аттар был духом, а Санайи - двумя очами его. А я пришёл следом за Санайи и Аттаром.

Люди же далёкие от суфийской мистики могут насладиться «Маснави» как совершенным поэтическим произведением, отразившим все стороны жизни средневекового исламского Востока, и убедиться в том, что годы не властны над вечным стремлением человека к счастью и справедливости, убедиться в бессмертии человеческой Надежды на лучшее.

Джалал ад-Дин подписывал свои произведения разными псевдонимами: «Балхи» - по месту своего рождения, «Шамс Табризи» - именем друга и духовного учителя, но наибольшей известностью пользовался его псевдоним «Руми» - по названию страны, где он и его близкие обрели вторую родину.

Джалал ад-Дин Руми умер в Конье в декабре 1273 года и покоится в мавзолее рядом с отцом. Их могила является объектом паломничества и почитания по сей день.

Многие притчи, собранные Руми, вероятно, преодолели языковой и религиозный барьер между Востоком и Западом, и их сюжеты стали основой некоторых сказок Г.-Х. Андерсена, а их влияние ощущается даже в творениях Шекспира.

После смерти ищите меня не в земле,
А в сердцах просвещенных людей.

Джалаладдин Руми — величайший поэт-суфий, живший в ХIII веке на территории Малой Азии. Благодарные современники называли его Мевляна («Наш господин»), считая Руми своим духовным наставником. Cегодня, как и 700 лет назад, поэзия Руми жива и актуальна. Люди вновь и вновь обращаются к его произведениям, ища у «проводника в страну Истины» ответы на вечные вопросы. Поистине пророческими оказались слова Руми:

В тот день, когда умру, вы не заламывайте руки,
Не плачьте, не твердите о разлуке!
То не разлуки, а свиданья день.
Светило закатилось, но взойдет.
Зерно упало в землю — прорастет!

У Руми нет абстрактных фраз, избитых выражений. Каждая строка прожита, выстрадана, заслужена. За внешним благополучием судьбы — жизнь, полная внутреннего поиска. В его стихах одновременно можно услышать волю могущественного владыки и проповедь отшельника, отказавшегося от всех земных благ, даже от собственного имени. (Известно, что многие произведения Руми подписывал именем своего учителя — Шанса Табризи.)

Места рождения и смерти Руми доподлинно известны, но настоящая «география» его жизни значительно шире. Границы его империи пролегают там, где берут начало источники, в которых поэт черпал мудрость и вдохновение, — от Греции на западе до Индии на востоке и еще дальше — за пределами видимого мира. Истинная его Родина — страна Любви и Мудрости, страна Философии. Этой страны вы не найдете ни на одной карте, она вне границ пространства и времени. Именно здесь Руми и воздвиг свой город — город Воспоминаний. Не тех воспоминаний, которые мы храним в семейных альбомах, а тех, что составляют сокровищницу нашей души.

Неудивительно, что душа не помнит свой исконный дом,
Свое первозданное жилище и место своего рождения,
Ведь мирской сон скрывает ее,
как облака прячут звезды.
Она прошла через столько городов,
И пыль не сметена с ее восприятия.
Она не потрудилась,
Чтобы очистить сердце и внимать прошедшему,
Дабы сердце могло одним глазком
увидеть сквозь отверстие
Таинства и узреть раскрытыми глазами собственное начало.

В этом городе по воле поэта слиты воедино все эпохи; здесь под одним небом живут Моисей и Платон, Иисус и Мухаммад. Здесь можно увидеть мерцание звезд в ночи, ощутить прохладу ручья в знойный день, испить тишину пустыни или окунуться в шум битвы.

С пустыми руками приходить к дверям друзей —
То же, что на мельницу идти без зернышка пшеницы.

Ворота в этот город отыскать не трудно. Достаточно открыть книгу со стихами поэта — и вы уже на пороге. Я сам люблю гостить у Руми. И каждый раз, с нетерпением переворачивая новую страницу, радуюсь долгожданной встрече с «великим караванщиком». Давайте попробуем на этот раз вместе. В путь!

«Мудрый человек — тот,
кто обладает собственным факелом.
Он руководитель и вожак каравана»

Мудрость и знание существуют для того, чтобы можно было отличить дорогу от бездорожья.
Будь дорога повсюду, мудрость была бы излишней.

Но где же искать Мудрость? Как не сбиться с пути? Где взять силы преодолеть крутые подъемы? Как не впасть в отчаяние при виде человеческого горя, болезней, смерти?

Руми не случайно называют «наставником с сияющим сердцем, ведущим караван любви» (Джами). Каждый найдет в его стихах ответы на эти и на многие другие вопросы. Его строки — это одновременно и карта маршрута, и памятка путешественнику.

Господь приставил к нашим ногам лестницу.
Надо ступенька за ступенькой преодолеть
ее и подняться на крышу.
Быть фаталистом здесь не следует,
У тебя есть ноги, зачем же притворяться хромым?
У тебя есть руки, зачем же прятать пальцы?
Когда господин дает рабу лопату в руки,
Без слов ясно, чего он хочет.

Если тащишь тяжелый мешок, не забудь в него заглянуть
И убедиться, что внутри — горькое или сладкое.
Если оно стоит того, чтобы нести с собой, — неси,
А иначе — вытряхни мешок
И освободись от бесплодных усилий и бесчестия.
Клади в свой мешок только то,
Что достойно быть врученным праведному Владыке.

Ты ищешь знания в книгах — что за нелепость!
Ты ищешь удовольствия в сладостях —
что за нелепость!
Ты — море постижений, скрытое в капле росы,
Ты — вселенная, таящаяся в теле длиной в полтора метра.

На стоимость сокровища указывает количество замков,
Хранящих его.
Величие цели путника
Обозначено замысловатыми изгибами пути,
Горными перевалами, которые преодолеть необходимо,
И разбойниками, там засевшими.

Друг мой! Созрело ли твое зерно? Кто ты?
Раб яств и вин или — рыцарь на поле брани?

Долго ли еще будешь любоваться
очертаниями сосуда?
Забудь о них и отправляйся искать саму воду!

Внутри тебя есть молочный фонтан.
Не блуждай с пустым ведром!
Ты владеешь каналом, ведущим к океану,
А просишь воды из лужицы.
У тебя на голове — корзина свежего хлеба,
А ты ходишь от двери к двери,
выпрашивая корочку.

Где есть развалины,
Там есть надежда найти сокровище —
Так почему же ты не ищешь Божье сокровище
В разбитом сердце?
* * *

Если Он закрывает перед тобой
Все пути и проходы,
Он покажет тебе тайную лазейку,
О которой никто не знает.

Есть одна вещь в мире, о которой забывать нельзя.
Если бы ты даже забыл все остальное, но не забыл этого, не было бы причины для волнений.
Но если бы ты помнил и осуществил все прочее, но забыл о главном, это было бы равносильно тому,
что ты не совершил решительно ничего.
Ты пришел в этот мир ради определенной задачи, и в этом состоит твое назначение.
Если ты его не выполнишь, ты не сделал ничего.

Наступил День Справедливости,
а справедливость требует воздать каждому должное: Да вернется башмак на ногу, а шляпа — на голову.

Есть одна праведность:
Поливайте фруктовые деревья, а не колючки.

«Любовь — астролябия истины!»

Любовь, безумие, опьянение — понятия для Руми одного порядка. Они вобрали в себя и радость бытия, и милосердие, и почитание Бога, и невиданный полет души, и сияние сердца. Любовь — движущая сила и награда для Путника. Пусть вас не смущает, что у Руми часто рука об руку идут любовь, смерть, вино, благочестие. В его стихах эти слова приобретают иной смысл, исполненный настоящей глубины.

Раньше я был застенчивым,
А ты заставила меня петь.
Раньше я за столом
отказывался от еды,
Теперь кричу,
чтобы несли еще вина.
С трезвым достоинством я, бывало, сидел
На коврике и молился.
Теперь мимо бегают дети
И строят мне рожицы.

Влюбленный не вычисляет шансы.
Он считает, что пришел от Бога безо всего,
Как беспричинный дар,
Так что и отдает он без причины,
Или высчитывания, или ограничений.
Влюбленные не требуют от Бога
никаких доказательств.
Не подвергают его испытаниям и не стучат в дверь
С вопросами о прибылях и убытках.

Я хотел бы поцеловать тебя.
А цена этого поцелуя — моя жизнь.
И теперь моя любовь бежит к моей жизни
С криком: «Как дешево, давай купим!»

Я прокричал тебе в дверь:
«Мистики собираются
На улице. Выходи!»
«Оставь меня в покое.
Я болен».
«Да хоть бы ты и умер!
Иисус здесь, и он хочет
Кого-нибудь воскресить!»

Те, кто не ощущает,
Что это Любовь притягивает их,
Подобно реке;
Те, кто не пьет зарю,
Словно чашу воды ключевой;
Кто не вкушает закат,
Словно вечернюю трапезу;
Те, кто не желает меняться, —
Пусть они спят.
Эта Любовь превыше поучений теологов,
Этих старых уловок и лицемерия.
Если ты надеешься таким способом
Усовершенствовать разум, —
Продолжай спать.
Я свой рассудок забросил,
Я в клочки разорвал всю одежду
И вышвырнул ее прочь.
Если ты догола не разделся,
Завернись в изящное
Одеяние слов —
И спи.

Золото — капитал, необходимый для базара этого мира;
В мире грядущем капитал — любовь и два глаза, мокрые от слез.

* * *
Для моих похорон
Призовите барабанщиков,
Бейте в кимвалы и бубны,
Ступайте к моей могиле, приплясывая,
Радостные, счастливые, опьяненные.
Пусть люди знают, что друзья Бога
Отбывают со счастливой улыбкой
К месту встречи.

О все, кто рожден! Когда смерть постучит в вашу дверь,
Не пугайтесь!
Смерть — второе рождение для тех, кто влюблен.
Так рождайтесь, рождайтесь!

«Голые сучья, кажущиеся зимой спящими, тайно работают,
готовясь к своей весне»

Нет разлук и расставаний. Есть только Путь — встретимся на нем. Пусть нас разделяют с поэтом семь веков и сотни километров пространства. Город, построенный Джалаладдином Руми, существует здесь, рядом. Приходите...

Приходите опять, пожалуйста, приходите опять.
Кто бы вы ни были,
Верующие, неверующие, еретики или язычники.
Даже если вы уже обещали сто раз
И сто раз нарушили обещание,
Эта дверь — не дверь безнадежности и уныния.
Эта дверь открыта для каждого,
Приходите, приходите, как есть.

Джалаладдин Руми
Родился: 30 сентября 1207 года.
Умер: 17 декабря 1273 (66 лет) года.

Биография

Мавлана Джелал ад-Дин Мухаммад Руми, известный обычно как Руми или Мевляна (30 сентября 1207, Балх, Государство Хорезмшахов - 17 декабря 1273, Конья, Конийский султанат) - выдающийся персидско-таджикский поэт-суфий, создавший великолепные произведения восточной поэзии в основном на персидском языке. Иногда его называли также Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Балхи (перс. محمد بلخى‎), по названию города Балха, откуда он родом.

В ХIII в. в г. Конья его сын Султан Валад основал суфийский орден Мевлеви, в обрядах которого используются произведения Руми. Руми - духовный предок дервишей этого самого влиятельного в Османской Турции и существующего и в наше время тариката.

Родился в городе Балх, бывшем в то время крупным городом провинции Хорасан, в семье популярного в народе придворного учёного богослова-юриста и проповедника-суфия - Мухаммада бен Хусейна аль-Хатиби аль-Балхи, известного как Баха ад-Дин Валад (1148-1231), вынужденного бежать под угрозой монгольского нападения из родного города и, после долгих скитаний, обосновавшегося в Малой Азии (Рум) при дворе турок-сельджуков в городе Конья. Джалал ад-Дин получил хорошее образование не только богословско-юридическое, но также и в области точных наук, прекрасно знал арабский и персидский языки, "Коран" и его толкования.

В 1231 году отец Джалал ад-Дина умер, и Джалал ад-Дин занял его место при дворе. Впечатления скитальческой жизни, социальных неурядиц Ирана, надвигающейся грозы монгольского нашествия углубили суфийские настроения Джалал ад-Дина и привели его в ноябре 1244 года после знакомства с Шамсуддином Тебризи в лагерь крайних суфиев, которых обвиняли в пантеизме, что вызвало столкновение с клерикальным духовенством и повлекло гибель сына Джалал ад-Дина и друга-учителя Шамса Тебризи. Руми (Мевляна) стал вдохновителем дервишского ордена «мевлеви», который уже после его смерти был основан его сыном. Последние годы Джалал ад-Дина были посвящены литературному творчеству и проповеднической деятельности.

Литературная деятельность Руми не многообразна, но очень значительна. Джалал ад-Дин был прежде всего поэтом. Его лирический «Диван», ещё детально не исследованный, содержит касыды, газели и четверостишия - рубаи. Поэт проводит в них идею ценности человека независимо от его земного величия; он протестует против мертвящего формализма религиозной обрядности и схоластики.

Эти идеи, выраженные пламенным языком в своеобразных формах, под покровом религиозного идеализма могли создавать и порой создавали определенно революционное настроение, способное сочетаться (и сочетавшееся) со стихийными выступлениями народных масс. Ряд лирических стихотворений говорит о практических удобствах суфизма, житейского и философского аскетизма.

Такое сочетание идеализма и практицизма характеризует и грандиозную эпико-дидактическую поэму (около 50000 стихов) Джалал ад-Дин - «Маснави» (Двустишия). Здесь в эпической форме поучительных рассказов, сопровождаемых нравоучениями или прерываемых лирическими отступлениями, проводятся те же идеи, но в более популярной форме. В целом эти рассказы составляют как бы энциклопедию суфизма.

Единства сюжета в «Масневи» нет; всё произведение, однако, проникнуто единым настроением; форма его - рифмующие двустишия, выдержанные в одинаковом ритме. В эпических частях Джалал ад-Дин выступает как художник-реалист, иногда как натуралист (его натурализм способен шокировать европейского читателя, но для Востока он обычен).

«Маснави» Джалал ад-Дин частично продиктовал любимому ученику и преемнику (в качестве главы суфиев) Хасану Хусам ад-Дину, который, вероятно, и побудил своего учителя к творчеству (вернее, к фиксированию устного произведения).

«Маснави» - одна из наиболее почитаемых и читаемых книг мусульманского мира. И в мировой литературе Джалаладдин может быть назван величайшим поэтом-пантеистом. Известны рукописи его пантеистического трактата «Фихи ма фихи» (В нём то, что в нём) написанного в прозе.

Так как орден Мевлеви был самым влиятельным среди аристократов Османской Турции, то с осторожностью можно допустить, что в противоположность другому великому поэту XIII века Саади - идеологу городского торгового класса - Джалал ад-Дин был ближе к феодальной аристократии, чем к землевладельческому классу.

Жизнь Руми составляет один из переплетающихся сюжетов в романах Орхана Памука «Черная книга» (1990) и Элиф Шафак "Любовь".

Переводы на русский язык

Руми // Ирано-таджикская поэзия. Библиотека всемирной литературы. Серия первая, том 21. - М.: Издательство «Художественная литература», 1974. - С.127-186
Руми // Классическая восточная поэзия: Антология / Сост., предисл., введение, глоссарий, коммент. Х. Г. Короглы. - М.:Высш. шк., 1991. - С. 293-319
Руми в русских переводах. - В кн.: Читтик У. В поисках скрытого смысла. Духовное учение Руми. М., 1995
Персидская классика поры расцвета. НФ Пушкинская библиотека: АСТ, Москва, 2005. 843 с. В составе сборника - Руми. Поэма о скрытом смысле. Перевод Наума Гребнева. Неполный текст. ISBN 5-17-024114-3
Истины: изречения персидских и таджикских народов, их поэтов и мудрецов. Перевод с фарси Наума Гребнева. Спб.: Азбука-классика, 2005. 256 с. ISBN 5-352-01412-6

Отдельные издания:

Руми, Джалаладдин. Поэма о скрытом смысле: Избранные притчи. Перевод Наума Гребнева. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука» 1986. 272 с.
Руми. Газели. Притчи. Душанбе, 1988
Руми Джалаладдин. Дорога превращений: суфийские притчи. пер. Д. В. Щедровицкого. М.: Оклик, 2009. ISBN 978-5-91349-002-5
Руми, Джалал ад-дин Мухаммад. Маснави-йи Ма’нави («Поэма о скрытом смысле». В шести дафтарах. СПб: Петербургское Востоковедение. (прозаический перевод)
Первый дафтар (байты 1-4003). / Пер. с перс. О. Ф. Акимушкина, Ю. А. Иоаннесяна, Б. В. Норика, А. А. Хисматулина, О. М. Ястребовой. Общ. ред. А. А. Хисматулина. СПб, 2007. 448 с. ISBN 978-5-85803-345-5
Второй дафтар (байты 1-3810). / Пер. с перс. М.-Н. О. Османова. СПб, 2009.
Третий дафтар (байты 1-4810). / Пер. перс. Л. Г. Лахути, Н. И. Пригариной, М. А. Русанова, Н. Ю. Чалисовой. СПб, 2010.
Четвёртый дафтар (байты 1-3855). / Пер. с перс., примеч. и указ. О. М. Ястребовой. СПб, 2010.
Пятый дафтар (бейты 1-4238) / Пер. с перс. О. М. Ястребовой, 2011. ISBN 978-5-85803-437-7
Шестой дафтар (бейты 1-4916) / Пер. с перс. А. А. Хисматулина, О. М. Ястребовой. Под ред. А. А. Хисматулина. СПб, 2012.

Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Руми (перс. ; 30 сентября 1207, Балх, Государство Хорезмшахов - 17 декабря 1273, Конья, Конийский султанат), известный обычно как Руми или Мевляна - выдающийся персидский поэт-суфий. Иногда его называли также Мавлана Джалал ад-Дин Мухаммад Балхи (перс.), по названию города Балха, откуда он родом.

В ХIII в. в г. Конья его сын Султан Валад основал суфийский орден Мевлеви, в обрядах которого используются произведения Руми. Руми - духовный предок дервишей этого самого влиятельного в Османской Турции и существующего и в наше время тариката.

Биография

Джалаладдин Руми (перс. , осман. , тур. Mevln Celleddin Mehmed Rumi) родился в городе Балх, бывшем в то время крупным городом провинции Хорасан, в семье популярного в народе придворного учёного богослова-юриста и проповедника-суфия - Мухаммада бен Хусейна аль-Хатиби аль-Балхи, известного как Баха ад-Дин Валад (1148-1231), вынужденного бежать под угрозой монгольского нападения из родного города и, после долгих скитаний, обосновавшегося в Малой Азии (Рум) при дворе турок-сельджуков в городе Конья. Джалал ад-Дин получил хорошее образование не только богословско-юридическое, но также и в области точных наук, прекрасно знал арабский и персидский языки, «Коран» и его толкования.

В 1231 году отец Джалал ад-Дина умер, и Джалал ад-Дин занял его место при дворе. Впечатления скитальческой жизни, социальных неурядиц Ирана, надвигающейся грозы монгольского нашествия углубили суфийские настроения Джалал ад-Дина и привели его в ноябре 1244 года после знакомства с Шамсуддином Тебризи в лагерь крайних суфиев, которых обвиняли в пантеизме, что вызвало столкновение с клерикальным духовенством и повлекло гибель сына Джалал ад-Дина и друга-учителя Шамса Тебризи. Руми (Мевляна) стал вдохновителем дервишского ордена «мевлеви», который уже после его смерти был основан его сыном. Последние годы Джалал ад-Дина были посвящены литературному творчеству и проповеднической деятельности.

Литературная деятельность Руми не многообразна, но очень значительна. Джалал ад-Дин был прежде всего поэтом. Его лирический «Диван», ещё детально не исследованный, содержит касыды, газели и четверостишия - рубаи. Поэт проводит в них идею ценности человека независимо от его земного величия; он протестует против мертвящего формализма религиозной обрядности и схоластики.

Эти идеи, выраженные пламенным языком в своеобразных формах, под покровом религиозного идеализма могли создавать и порой создавали определенно революционное настроение, способное сочетаться (и сочетавшееся) со стихийными выступлениями народных масс. Ряд лирических стихотворений говорит о практических удобствах суфизма, житейского и философского аскетизма.

Такое сочетание идеализма и практицизма характеризует и грандиозную эпико-дидактическую поэму (около 50000 стихов) Джалал ад-Дин - «Маснави» (Двустишия). Здесь в эпической форме поучительных рассказов, сопровождаемых нравоучениями или прерываемых лирическими отступлениями, проводятся те же идеи, но в более популярной форме. В целом эти рассказы составляют как бы энциклопедию суфизма.

Единства сюжета в «Масневи» нет; всё произведение, однако, проникнуто единым настроением; форма его - рифмующие двустишия, выдержанные в одинаковом ритме. В эпических частях Джалал ад-Дин выступает как художник-реалист, иногда как натуралист (его натурализм способен шокировать европейского читателя, но для Востока он обычен).

«Маснави» Джалал ад-Дин частично продиктовал любимому ученику и преемнику (в качестве главы суфиев) Хасану Хусам ад-Дину, который, вероятно, и побудил своего учителя к творчеству (вернее, к фиксированию устного произведения).

«Маснави» - одна из наиболее почитаемых и читаемых книг мусульманского мира. И в мировой литературе Джалаладдин может быть назван величайшим поэтом-пантеистом. Известны рукописи его пантеистического трактата «Фихи ма фихи» (В нём то, что в нём) написанного в прозе.

Так как орден Мевлеви был самым влиятельным среди аристократов Османской Турции, то с осторожностью можно допустить, что в противоположность другому великому поэту XIII века Саади - идеологу городского торгового класса - Джалал ад-Дин был ближе к феодальной аристократии, чем к землевладельческому классу.