Что значит "Новый" и "Старый" стиль календаря? Григорианский календарь.

Всю свою жизнь мы пользуемся календарем. Эта, казалась бы, несложная таблица чисел с днями недели имеет очень древнюю и богатую историю. Известные нам цивилизации уже тогда знали, как разделить год на месяцы и дни. Например, в древнем Египте, основываясь на закономерности движения Луны и Сириуса, был создан календарь. Год составлял примерно 365 дней и делился на двенадцать месяцев, которые, в свою очередь, делились на тридцать дней.

Новатор Юлий Цезарь

Приблизительно в 46 г. до н. э. произошла трансформация летоисчисления. Римский император Юлий Цезарь создал юлианский календарь. Он немного отличался от египетского: дело в том, что за основу, вместо Луны и Сириуса, было взято солнце. Теперь год составлял 365 дней и шесть часов. Началом нового времени считалось первое января, Рождество же стали отмечать 7 января.

В связи с этой реформой сенат решил отблагодарить императора, назвав в честь него один месяц, который известен нам под названием «Июль». После смерти Юлия Цезаря жрецы стали путать месяцы, количество дней - одним словом, старый календарь уже не походил на новый. Каждый третий год считался високосным. С 44 года по 9 до нашей эры было 12 високосных лет, что не являлось правдой.

После того как к власти пришел император Октавиан Август, на протяжении шестнадцати лет високосных лет не существовало, таким образом, все встало на круги своя, и ситуация с летоисчислением исправилась. В честь императора Октавиана был переименован восьмой месяц из Секстилиса в Август.

Когда встал вопрос о назначении празднования дня Пасхи, начались разногласия. Именно этот вопрос решался на Вселенском Соборе. Правила, которые были установлены на этом Соборе, никто не имеет права менять по сей день.

Новатор Григорий XIII

В 1582 году Григорий XIII заменил юлианский календарь григорианским . Перемещение дня весеннего равноденствия было главной причиной изменений. Именно по нему и рассчитывали день Пасхи. На тот момент, когда был введен юлианский календарь, этим днем считалось 21 марта, но приблизительно в XVI веке разница между тропическим и юлианским календарем составила около 10 дней, следовательно, 21 марта сменилось 11.

В 1853 году в Константинополе Собор патриархов подверг критике и осуждению григорианский календарь, по которому католическое Светлое воскресение праздновалось раньше иудейской пасхи, что шло вразрез с установленными правилами Вселенских соборов.

Отличия старого и нового стиля

Итак, чем отличается юлианский календарь от григорианского?

• В отличие от григорианского, юлианский был принят намного раньше, и он на 1 тыс. лет старше.
• На данный момент старый стиль (юлианский) используют для расчета празднования дня Пасхи у православных христиан.
• Летоисчисление, созданное Григорием, намного точнее предыдущего и в будущем не будет подвержено изменениям.
• Високосный год по старому стилю - это каждый четвертый год.
• В григорианском же високосными не являются те года, которые делятся на четыре и оканчиваются на два нуля.
• По новому стилю отмечаются все церковные праздники.

Как мы видим, между юлианским календарем и григорианским разница очевидна не только по расчетам, но и по популярности.

Встает интересный вопрос. По какому календарю мы живем сейчас?

Русская православная церковь использует юлианский, который был принят во время Вселенского Cобора, католики же пользуются григорианским. Отсюда и разница в датах празднования Рождества Христова и Пасхи. Православные христиане справляют Рождество 7 января, следуя решению Вселенского Собора, а католики - 25 декабря.

Эти два летоисчисления получили названия - старый и новый стиль календаря.

Область, где применяют старый стиль, не очень то и велика: Сербская, Грузинская, Иерусалимская Православная Церкви.

Как мы видим, после введения нового стиля жизнь христиан по всему миру изменилась. Многие с радостью приняли изменения и стали жить по нему. Но остались и те христиане, которые верны старому стилю и живут по нему и сейчас, хоть и в очень малых количествах.

Разногласия между православными и католиками будут всегда, и это не связано со старым или новым стилем летоисчисления. Юлианский и григорианский календари - отличие не в вере, а в желании использовать тот или иной календарь .

Юлианский календарь В Древнем Риме с 7 в. до н. э. употреблялся лунно-солнечный календарь, в котором было 355 дней, делившихся на 12 месяцев. Суеверные римляне боялись четных чисел, поэтому каждый месяц состоял из 29 или 31 дня. Новый год начинался 1 марта.

В целях максимального приближения года к тропическому (365 и ¼ суток) раз в два года стали вводить дополнительный месяц – марцедоний (от лат. "марцес" – плата), равный первоначально 20 суткам. В этом месяце должны были оканчиваться все денежные расчеты прошлого года. Однако несоответствие римского и тропического годов этой мерой ликвидировать не удалось. Поэтому в 5 в. до н. э. марцедоний стали вводить два раза в четыре года, чередуя при этом 22 и 23 дополнительных дня. Таким образом, средний год в этом 4-летнем цикле был равен 366 суткам и стал длиннее тропического года приблизительно на ¾ суток. Используя свое право вводить в календарь дополнительные дни и месяцы, римские жрецы – понтифики (одна из жреческих коллегий) настолько запутали календарь, что в 1 в. до н. э. назрела настоятельная необходимость в его реформе.

Такая реформа была осуществлена в 46 г. до н. э. по инициативе Юлия Цезаря. Реформированный календарь в его честь стал называться Юлианским. Для создания нового календаря был приглашен александрийский астроном Созиген. Перед реформаторами стояла все та же задача – максимально приблизить римский год к тропическому и благодаря этому поддерживать постоянное соответствие определенных дней календаря одним и тем же временам года.

За основу был взят египетский год в 365 суток, но было решено раз в четыре года вводить дополнительные сутки. Таким образом, средний год в 4-летнем цикле стал равным 365 суткам и 6 часам. Число месяцев и их названия остались прежними, но продолжительность месяцев была увеличена до 30 и 31 дня. Дополнительный день стали прибавлять к февралю, имевшему 28 дней, и вставляли его между 23 и 24 числами, куда прежде вставляли марцедоний. В результате в таком удлиненном году появилось второе 24-е число, а так как римляне вели счет дня оригинальным способом, определяя, сколько дней остается до определенного числа каждого месяца, этот дополнительный день оказался вторым шестым до мартовских календ (до 1 марта). По-латыни такой день назывался "бис сектус" – второй шестой ("бис" – дважды, еще "сексто" – шесть). В славянском произношении этот термин звучал несколько по-иному, и в русском языке появилось слово "високос", а удлиненный год стал называться високосным годом.

В Древнем Риме, кроме календ, специальные названия имели пятые числа каждого короткого (30 день) месяца или седьмые длинного (31 день) месяца – ноны и тринадцатые короткого или пятнадцатые длинного месяца – иды.

Началом нового года стали считать 1 января, так как в этот день приступали к исполнению своих обязанностей консулы и другие римские магистраты. Впоследствии были изменены названия некоторых месяцев: в 44 г. до н. э. квинтилис (пятый месяц) в честь Юлия Цезаря стал называться июлем, в 8 г. до н. э. секстилис (шестой месяц) – августом в честь императора Октавиана Августа. В связи с изменением начала года потеряли смысл порядковые названия некоторых месяцев, например десятый месяц ("децембер" – декабрь) стал двенадцатым.

Новый Юлианский календарь приобрел следующий вид: январь ("януарис" – назван в честь двуликого бога Януса); февраль ("фебруариус" – месяц очищения); март ("мартиус" – назван в честь бога войны Марса); апрель ("априлис" – вероятно, получил название от слова "априкус" – согреваемый солнцем); май ("майус" – назван в честь богини Майи); июнь ("юниус" – назван в честь богини Юноны); июль ("юлиус" – назван в честь Юлия Цезаря); август ("аугустус" – назван в честь императора Августа); сентябрь ("септембер" – седьмой); октябрь ("октобер" – восьмой); ноябрь ("новембер" – девятый); декабрь ("децембер" – десятый).

Итак, в Юлианском календаре год стал длиннее тропического, но на величину значительно меньшую, чем египетский год, и был короче тропического года. Если египетский год опережал тропический на одни сутки каждые четыре года, то юлианский отставал от тропического на одни сутки через каждые 128 лет.

В 325 г. первый Вселенский Никейский собор постановил считать этот календарь обязательным для всех христианских стран. Юлианский календарь лежит в основе календарной системы, которой пользуются сейчас большинство стран мира.

На практике високосный год в Юлианском календаре определяется признаком делимости последних двух цифр обозначения года на четыре. Високосными в этом календаре являются и годы, обозначения которых имеют последними двумя цифрами нули. Например, среди 1900, 1919, 1945 и 1956 високосными являлись 1900 и 1956 гг.

Григорианский календарь В Юлианском календаре средняя продолжительность года была равна 365 суткам 6 часам, следовательно, он был больше тропического года (365 суток 5 часов 48 минут 46 секунд) на 11 минут 14 секунд. Эта разница, ежегодно накапливаясь, привела через 128 лет к ошибке в одни сутки, а через 1280 лет уже в 10 суток. Вследствие этого, весеннее равноденствие (21 марта) в конце 16 в. приходилось уже на 11 марта, а это грозило в будущем, при условии сохранения равноденствия 21 марта, перемещением главного праздника христианской церкви – Пасхи с весны на лето. По церковным же правилам Пасха празднуется в первое воскресенье после весеннего полнолуния, приходящегося на период между 21 марта и 18 апреля. Опять возникла необходимость в реформе календаря. Католическая церковь осуществила новую реформу в 1582 г. при папе Григории XIII, по имени которого новый календарь и получил свое название.

Была создана специальная комиссия из духовных лиц и ученых-астрономов. Автором проекта был итальянский ученый – врач, математик и астроном Алоизий Лилио. Реформа должна была решить две основные задачи: во-первых, ликвидировать накопившуюся разницу в 10 суток между календарным и тропическим годами, во-вторых, максимально приблизить календарный год к тропическому, чтобы в будущем разница между ними не была ощутимой.

Первая задача была решена административным порядком: специальной папской буллой предписывалось 5 октября 1582 г. считать 15 октября. Таким образом, весеннее равноденствие возвращалось на 21 марта.

Вторая задача решилась путем сокращения числа високосных годов, чтобы уменьшить среднюю продолжительность года Юлианского календаря. Каждые 400 лет из календаря выбрасывались 3 високосных года, а именно те, которыми заканчивались столетия, при условии, что первые две цифры обозначения года не делятся без остатка на четыре. Таким образом, 1600 г. оставался в новом календаре високосным, а 1700, 1800 и 1900 гг. становились простыми, так как 17, 18 и 19 не делятся без остатка на четыре.

Созданный новый Григорианский календарь стал гораздо совершеннее Юлианского. Каждый год теперь отставал от тропического всего на 26 секунд, а расхождение между ними в одни сутки накапливалось через 3323 года.

Так как в разных учебных пособиях приводятся различные цифры, характеризующие расхождение в одни сутки между Григорианским и тропическим годами, можно привести соответствующие расчеты. Сутки содержат 86 400 секунд. Разница между Юлианским и тропическим календарями в трое суток накапливается через 384 года и составляет 259 200 секунд (86400*3=259 200). Каждые 400 лет из григорианского календаря выбрасываются трое суток, т. е. можно считать, что год в Григорианском календаре уменьшается на 648 секунд (259200:400=648) или 10 минут 48 секунд. Средняя продолжительность Григорианского года составляет таким образом 365 суток 5 часов 49 минут 12 секунд (365 суток 6 часов – 10 минут 48 секунд = 365 суток 5 часов 48 минут 12 секунд), что лишь на 26 секунд больше тропического года (365 суток 5 часов 49 минут 12 секунд – 365 суток 5 часов 48 минут 46 секунд = 26 секунд). При такой разнице расхождение между Григорианским календарем и тропическим годами в одни сутки наступит только через 3323 года, так как 86400:26 = 3323.

Григорианский календарь первоначально был введен в Италии, Франции, Испании, Португалии и в Южных Нидерландах, затем в Польше, Австрии, католических землях Германии и в ряде других европейских стран. В тех государствах, где господствовала православная христианская церковь, еще долгое время пользовались Юлианским календарем. Например, в Болгарии новый календарь был введен только в 1916 г., в Сербии в 1919 г. В России Григорианский календарь был введен в 1918 г. В 20 в. разница между Юлианским и Григорианским календарями достигла уже 13 суток, поэтому в 1918 г. предписывалось считать следующий за 31 января день не 1, а 14 февраля.

· Тайский: лунный , солнечный · Тибетский · Трёхсезонный · Тувинский · Туркменский · Французский · Хакасский · Ханаанейский · Хараппский · Чучхе · Шведский · Шумерский · Эфиопский · Юлианский · Яванский · Японский

Григориа́нский календа́рь - система исчисления времени, основанная на циклическом обращении Земли вокруг Солнца ; продолжительность года принята равной 365,2425 суток; содержит 97 високосных лет на 400 лет .

Впервые григорианский календарь был введён папой римским Григорием XIII в католических странах 4 октября 1582 года взамен прежнего юлианского : следующим днём после четверга 4 октября стала пятница 15 октября .

Григорианский календарь используется в большинстве стран мира .

Структура григорианского календаря

В григорианском календаре длительность года принимается равной 365,2425 суток. Длительность невисокосного года - 365 суток, високосного - 366.

$365\{,\}2425\; =\; 365\; +\; 0\{,\}25\; -\; 0\{,\}01\; +\; 0\{,\}0025\; =\; 365\; +\; \backslash frac\{1\}\{4\}\; -\; \backslash frac\{1\}\{100\}\; +\; \backslash frac\{1\}\{400\}.$ Отсюда следует распределение високосных годов:

• год, номер которого кратен 400, - високосный;
• остальные годы, номер которых кратен 100, - невисокосные;
• остальные годы, номер которых кратен 4, - високосные.

Таким образом, 1600 и 2000 годы были високосными, а 1700, 1800 и 1900 годы високосными не были.

Погрешность в одни сутки по сравнению с годом равноденствий в григорианском календаре накопится примерно за 10 000 лет (в юлианском - примерно за 128 лет). Часто встречающаяся оценка, приводящая к величине порядка 3000 лет, получается, если не учитывать, что со временем изменяется количество суток в тропическом году и, кроме того, изменяется соотношение между продолжительностями времён года .

В григорианском календаре годы бывают високосные и невисокосные; год может начинаться с любого из семи дней недели. В совокупности это даёт 2 × 7 = 14 вариантов календаря на год.

Месяцы

Согласно григорианскому календарю, год делится на 12 месяцев, продолжительностью от 28 до 31 дня:

Правило запоминания количества дней в месяце

Существует простое правило запоминания количества дней в месяце - «правило костяшек ».

Если выставить перед собой составленные вместе кулаки так, чтобы видеть тыльные стороны ладоней, то по «костяшкам» (суставам пальцев) на краю ладони и промежуткам между ними можно определить, является какой-либо месяц «длинным» (31 день) или «коротким» (30 дней, кроме февраля). Для этого нужно начать считать месяцы с января, отсчитывая костяшки и промежутки. Январю будет соответствовать первая костяшка (длинный месяц - 31 день), февралю - промежуток между первой и второй костяшками (короткий месяц), марту - костяшка, и т. д. Два следующих подряд длинных месяца - июль и август - попадают как раз на соседствующие костяшки разных рук (промежуток между кулаками не считается).

Существует также мнемоническое правило «Ап-юн-сен-но». Слоги этого слова указывают на названия месяцев, состоящих из 30 дней. Известно, что февраль, в зависимости от конкретного года, содержит 28 или 29 дней. Все же остальные месяцы содержат 31 день. Удобство данного мнемонического правила заключается в отсутствии необходимости «пересчитывания» костяшек рук.

Также для запоминания количества дней в месяцах существует англоязычная школьная поговорка: Thirty days have september, april, june and november . Аналог на немецком языке: Dreißig Tage hat September, April, Juni und November .

Разница юлианского и григорианского календарей

В момент введения григорианского календаря разница между ним и юлианским календарём составляла 10 дней. Однако эта разница постепенно увеличивается из-за разного количества високосных годов - в григорианском календаре завершающий год века, если он не делится на 400, не является високосным (см. Високосный год) - и сегодня составляет 13 дней.

История

Предпосылки перехода на григорианский календарь

Григорианский календарь даёт гораздо более точное приближение к тропическому году . Поводом к принятию нового календаря стало постепенное смещение по отношению к юлианскому календарю дня весеннего равноденствия , по которому определялась дата Пасхи , и рассогласование пасхальных полнолуний с астрономическими. До Григория XIII проект пытались осуществить папы Павел III и Пий IV , но успеха они не достигли. Подготовку реформы по указанию Григория XIII осуществляли астрономы Христофор Клавий и Алоизий Лилий . Результаты их труда были зафиксированы в папской булле, подписанной понтификом на вилле Мондрагоне и названной по первой строке Inter gravissimas («Среди важнейших») .

Переход на григорианский календарь повлёк следующие изменения:

С течением времени юлианский и григорианский календари расходятся всё более, на трое суток каждые 400 лет.

Даты перехода стран на григорианский календарь

Госудстства переходили с юлианского календаря на григорианский в разное время :

История перехода

В 1582 году на григорианский календарь перешли Испания , Италия , Португалия , Речь Посполитая (Великое княжество Литовское и Польша), Франция , Лотарингия .

К концу 1583 года к ним присоединились Голландия , Бельгия , Брабант , Фландрия , Льеж, Аугсбург, Трир, Бавария, Зальцбург, Регенсбург, часть Австрии и Тироль. Не обошлось без курьёзов. Например, в Бельгии и Голландии 1 января 1583 года наступило сразу после 21 декабря 1582 года и всё население осталось в том году без Рождества .

В ряде случаев переход на григорианский календарь сопровождался серьёзными беспорядками. Например, когда польский король Стефан Баторий ввёл в Риге новый календарь в 1584 году , местные купцы подняли мятеж, заявив, что сдвиг на 10 дней срывает их сроки поставок и приводит к значительным убыткам. Мятежники разгромили рижскую церковь и убили несколько муниципальных служащих. Справиться с «календарными беспорядками» удалось только летом 1589 года .

В некоторых странах, перешедших на григорианский календарь, впоследствии возобновлялось юлианское летосчисление в результате их присоединения к другим государствам. В связи с разновременным переходом стран на григорианский календарь могут возникать фактические ошибки восприятия: например, иногда говорится, что Инка Гарсиласо де ла Вега , Мигель де Сервантес и Уильям Шекспир умерли в один день - 23 апреля 1616 года . На самом деле Шекспир умер на 10 дней позже, чем Инка Гарсиласо, так как в католической Испании новый стиль действовал с самого введения его папой, а Великобритания перешла на новый календарь только в 1752 году , и на 11 дней позже чем Сервантес (который умер 22 апреля, но был похоронен 23 апреля).

Введение нового календаря имело также и серьёзные финансовые последствия для сборщиков налогов и податей. В 1753 году - первом полном году по григорианскому календарю, банкиры отказались платить налоги, дожидаясь положенных 11 дней после привычной даты окончания сборов - 25 марта. В результате финансовый год в Великобритании начался лишь 6 апреля. Эта дата сохранилась и до сегодняшних дней, как символ больших перемен, произошедших 250 лет назад .

Необычным был переход на григорианский календарь на Аляске, так как там он сочетался с переносом линии перемены даты . Поэтому после пятницы 5 октября 1867 года по старому стилю следовала ещё одна пятница 18 октября 1867 года по новому стилю.

До сих пор не перешли на григорианский календарь Эфиопия и Таиланд .

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…

Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d"etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.

Разные способы летоисчисления календаря . Новый стиль исчисления времени был введен Советом Народных Комиссаров - правительством Советской России 24 января 1918 года «Декретом о введении в Российской республике западноевропейского календаря» .

Декрет был призван способствовать «установлению в России одинакового почти со всеми культурными народами исчисления времени» . Ведь с 1582 года, когда во всей Европе юлианский календарь в соответствии с рекомендациями астрономов был заменен на григорианский, российский календарь оказался отличен от календарей цивилизованных государств на 13 дней.

Дело в том, что новый европейский календарь появился на свет стараниями Папы римского, но русскому православному духовенству католический Папа был не авторитет и не указ, и оно отвергло нововведение. Вот и жили более 300 лет: в Европе Новый год,в России ещё 19 декабря.

Декретом СНК (аббревиатура Совета Народных Комиссаров) от 24.01.1918 было предписано 1 февраля 1918 года считать 14-м февраля (в скобках заметим, что по многолетним наблюдениям русский православный календарь, то есть «Старый стиль», более соответствует климату европейской части Российской Федерации. Например, 1 марта, когда по старому стилю ещё глубокий февраль, весной и не пахнет, а относительное потепление начинается с середины марта или первых его чисел по старому стилю).

Новый стиль понравился не всем

Впрочем, не только Россия упиралась в установлении католического счета дней, в Греции «Новый стиль» был легализирован в 1924 году, Турции - 1926, Египте - 1928-м. При этом что-то не слышно, чтобы греки или египтяне праздновали, как в России, два праздника: Новый год и Старый Новый год, то есть Новый год по старому стилю.

Интересно, что введение Григорианского календаря без восторга приняли и в тех европейских странах, где ведущей религией было протестантство. Так в Англии на новый счет времени перешли только в 1752 году, в Швеции - спустя год, в 1753.

Юлианский календарь

Был введен Юлием Цезарем в 46 году до нашей эры. Начинался 1 января. Год имел 365 дней. Номер года, делившийся на 4 был признан високосным. К нему добавлялся один день - 29 февраля. Разница между календарем Юлия Цезаря и календарем папы Григория в том, что у первого каждый четвертый год без исключения високосный, а у второго високосные только те года, что делятся на четыре, но не кратные ста. В итоге разница между юлианским и григорианским календарями постепенно возрастает и, например, в 2101 году Православное рождество будет праздноваться не 7, а 8 января.

Григорианский календарь

Григориа?нский календа?рь в католических странах был введён папой Григорием XIII 4 октября 1582 года взамен старого юлианского: следующим днём после четверга 4 октября стала пятница 15 октября.

В григорианском календаре длительность года принимается равной 365,2425 суток. Длительность невисокосного года - 365 суток, високосного - 366.

365,2425 = 365 + 0,25 - 0,01 + 0,0025 = 365 + 1 / 4 - 1 / 100 + 1 / 400

Отсюда следует распределение високосных годов:

Год, номер которого кратен 400 - високосный;

Остальные годы - год, номер которого кратен 100 - не високосный;

Остальные годы - год, номер которого кратен 4 -високосный.

Ошибка в одни сутки по сравнению с годом равноденствий в григорианском календаре накопится примерно за 10 000 лет (в юлианском - примерно за 128 лет). Часто встречающаяся оценка, приводящая к величине порядка 3000 лет, получающаяся при сравнении длины года в григорианском календаре со средней текущей астрономической длиной тропического года, связана с неверным определением последней как интервала между соседними равноденствиями и является устоявшимся заблуждением.

Месяцы

Согласно григорианскому календарю год делится на 12 месяцев, продолжительностью от 28 до 31 дня:

История

Поводом к принятию нового календаря стало постепенное смещение по отношению к юлианскому календарю дня весеннего равноденствия, по которому определялась дата Пасхи, и рассогласование пасхальных полнолуний с астрономическими. До Григория XIII проект пытались осуществить папы Павел III и Пий IV, но успеха они не достигли. Подготовку реформы по указанию Григория XIII осуществляли астрономы Христофор Клавиус и Луиджи Лилио (он же Алоизий Лилий). Результаты их труда были зафиксированы в папской булле, названной по первой строке лат. Inter gravissimas («Среди важнейших»).

Во-первых, новый календарь сразу на момент принятия сдвигал на 10 дней текущую дату из-за накопившихся ошибок.

Во-вторых, в нём стало действовать новое, более точное правило о високосном годе. Год високосен, то есть содержит 366 дней, если:

1. номер года кратен 400 (1600, 2000, 2400);

2. остальные годы - номер года кратен 4 и не кратен 100 (…1892, 1896, 1904, 1908…).

В-третьих, модифицировались правила расчета христианской пасхи.

Таким образом, с течением времени юлианский и григорианский календари расходятся всё более: на 1 сутки в столетие, если номер предыдущего столетия не делится на 4. Григорианский календарь намного точнее юлианского календаря. Он даёт гораздо лучшее приближение к тропическому году.

В 1583 году Григорий XIII направил Константинопольскому патриарху Иеремии II посольство с предложением перейти на новый календарь. В конце 1583 года на соборе в Константинополе предложение было отвергнуто как не соответствующее каноническим правилам празднования Пасхи.

В России григорианский календарь введён в 1918 году декретом Совнаркома, согласно которому в 1918 году после 31 января следовало 14 февраля.

С 1923 года большинство поместных православных церквей, за исключением Русской, Иерусалимской, Грузинской, Сербской и Афона, приняло похожий на григорианский новоюлианский календарь, совпадающий с ним до 2800 года. Он также был формально введён патриархом Тихоном для употребления в Русской православной церкви 15 октября 1923 года. Однако это нововведение, хотя и было принято практически всеми московскими приходами, в общем вызвало несогласие в Церкви, поэтому уже 8 ноября 1923 года патриарх Тихон распорядился «повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить». Таким образом, новый стиль действовал в РПЦ только 24 дня.

В 1948 году на Московском совещании Православных церквей постановлено, что Пасха, также как и все переходящие праздники, должна рассчитываться по александрийской пасхалии (юлианскому календарю), а непереходящие по тому календарю, по которому живёт Поместная церковь. Финляндская православная церковь празднует Пасху по григорианскому календарю.

Разница юлианского и григорианского календарей

Разница дат юлианского и григорианского календарей:

До 5 (15) октября 1582 года был только один календарь - юлианский. Пересчитывать задним числом можно согласно таблице. Например, 14 (23) июля 1471 года.

Даты перехода стран на григорианский календарь

Замечания

Из этого списка следует, что в ряде стран, например в России, в 1900 году был день 29 февраля, тогда как в большинстве стран его не было.

В некоторых странах, перешедших на григорианский календарь, впоследствии возобновлялось юлианское летоисчисление в результате их присоединения к другим государствам.

В XVI веке перешла на григорианский календарь только католическая часть Швейцарии, протестантские кантоны перешли в 1753 году, а последний, Гризон, - в 1811 году.

В ряде случаев переход на григорианский календарь сопровождался серьёзными беспорядками. Например, когда польский король Стефан Баторий ввёл в Риге новый календарь (1584 год), местные купцы подняли мятеж, заявив, что сдвиг на 10 дней срывает их сроки поставок и приводит к значительным убыткам. Мятежники разгромили рижскую церковь и убили несколько муниципальных служащих. Справиться с «календарными беспорядками» и повесить его руководителей удалось только летом 1589 года.

В связи с разновременным переходом стран на григорианский календарь могут возникать фактические ошибки восприятия: например, известно, что Мигель де Сервантес и Уильям Шекспир умерли 23 апреля 1616 года. На самом деле эти события произошли с разницей в 10 дней, так как в католической Испании новый стиль действовал с самого введения его папой, а Великобритания перешла на новый календарь только в 1752 году.

Необычным был переход на григорианский календарь на Аляске, так как там он сочетался с переносом линии перемены даты. Поэтому после пятницы 5 октября 1867 года по старому стилю следовала еще одна пятница 18 октября 1867 года по новому стилю.