Отец вениамин. Митрополит Вениамин (Федченков) Отец Иоанн А нам что дать Господу
‹ Иеромонах Вениамин (Крашенниников): "Все достоинства человека без Бога могут послужить к его гибели"Иеромонах Вениамин (Крашенниников): "Все достоинства человека без Бога могут послужить к его гибели"
Пять лет назад, зимой довелось побывать в Плюсском благочинии и встретиться с иеромонахом Вениамином, хотя тогда его сан был священноинок, но пишу так, полагая, что как духовника Творжковского монастыря, его можно назвать иеромонахом.
Как часто бывает, у священника много дел, храм ремонтируется, требы по деревням, так что говорили в прямом смысле на ходу, в машине отца Вениамина. Тряслись по сельским дорогам и разговаривали о приходской жизни и проблемах духа. У отца Вениамина три прихода, он говорит: "Иногда дым идет, по требам ездишь, за два года сто тысяч километров". За рулем "пятерки" батюшка часто: приходы находятся на немалом расстояния друг от друга, пешком не дойдешь, а транспорт в районе редок, да и денег на поездки не наберешься. Машина оказывается необходимым помощником в службе священника. Дорога абсолютно пустынна, деревеньки тихие, с храмиками, иногда деревянными, и кажется Псковщина бескрайней, какова же тогда огромность России! Вот мы по этим дорогам и ехали туда - сюда, от одного прихода к другому.
Храм, в котором отец Вениамин настоятель, построен в сосновом леске псковской глуши во имя свт. Митрофана Воронежского. Того самого святителя, которому молятся " за детей" и который давал денег Петру Первому на создание Российского флота, как видим, деньги святителя оказались сильными, флот Петром был создан и побеждал. Митрофаниевский храм своей тишиной и покоем как-то лег мне на душу, и я вернулась в Лосицы уже летом 2007 года, на празднование святому, правда, разговаривать с отцом Вениамином и вовсе было некогда. Но вот с зимней поездки 2005 года осталось интервью в машине и запись встречи с матерью Вениаминой, руководительницей общины бесприютных детей и взрослых имени новомученика Вениамина (Петроградского). Этот текст, даст Бог, мы еще опубликуем в будущем. А пока разговор с батюшкой.
р.Б. Наталья
- У Вас, отец Вениамин, на этих дорогах вся жизнь: служба и дорога, служба и дорога?
- Как же Вы до Церкви добрались?
Родился в 1961 году, в Марийской ССР, короткое время там и жили. Потом мы жили везде: детство прошло в Вятке Кировской области. Но всегда искал себя, было внутреннее ощущение какой-то неправды. И страсти, конечно, были и выявились, и все было на себе испытано. В армии служил в спецбатальоне, войска МВД. Потом работал в совхозе, баранку крутил, затем уехал в Питер. Там тоже баранку крутил, потом поступил в Мухинское (Высшее художественное училище - прим.) на факультет художественной обработки металлов и четыре года учился рисовать. Закончил, преподавал, в выставках участвовал, но недолго вся эта жизнь продолжалась, потому что душа все равно кричала.
На моей последней картине - триптих "Скоморошество", один скоморох вдруг стал белым - на этом вся моя художественная работа закончилась. Я крестился в 33 года, сразу после Рождества Христова, когда был в совершенном тупике, Промыслом Божиим попал к нашему старцу отцу Николаю Гурьянову, и он мне сказал: "Будешь монахом, Вениамином". Я еще был в своих погремушках и тумане, но внутренне уже был готов к переменам и искал выхода. Потом я семь лет к нему ездил, и крутил баранку у отца Романа (Загребнева), был пономарем, а с отцом Николаем часто приходилось разговаривать, просил его помощи, его молитвы. Милостью Божией попал за неделю до смерти отца Николая к нему, он уже как на кресте висел, все его внутреннее состояние было видно, попросил его: "Батюшка, возьмите меня, не отставьте". Он сделал знак, благословил, руку на голову мне положил, как-то хорошо стало сразу. На похоронах мы не были, освящали в это время храм в Новоселье Покрова Божией Матери, и я там целый год служил. Потом Владыка предложил мне выбрать: Ляды или Новоселье. Я выбрал Ляды.
Отец Вениамин, когда начинаешь смотреть в себя, то ужасаешься тем безднам, которые там внутри, хотя внешне ты вполне можешь быть приличным человеком, не совершаешь преступлений, не нарушаешь заповедей. Но сердце и ум остаются в безднах, и когда человек идет к Богу, он это начинает видеть особенно четко, понимать в себе, замечать эту двойственность. А как проходит духовная жизнь у человека, который стал священником, является духовником Творожковской обители?
- Обо мне не будем говорить. А на Ваш вопрос буду отвечать Евангельскими словами, потому что Господь нам все открыл о человеке, а человек всегда одно и то же, любой человек любого века. Господь говорил о внутреннем повреждении человека, и о сердце человека. Когда Господь врачует, и человек начинает видеть себя - это самое главное. Самое главное осознать свою внутреннюю поврежденность, отсюда и вся высота. Да и святые говорят, тот же св. Сысой Великий, воскрешавший мертвых, говорил, "я просил бы у Бога еще покаяния". И святые, идущие праведным путем, чем больше проживали жизнь, тем больше просвящались в познании полной своей никчемности, поврежденности, своей несостоятельности. Отсюда и начинается действие благодати Божией. Господь же говорил, что кротким и смиренным дается благодать, а гордым Господь противится. Вот отсюда вся высота.
- Уточните, пожалуйста, батюшка.
Чем больше человек узнает сам о себе правды, тем он больше войдет в смирение, возвысится над своим грехом.
- И коснется его благодать Божия?
Конечно. Она его освящает. Самому человеку не исправиться, бесполезно. Фарисеи попробовали, и впали в еще большую гордость.
- Гордость такой тонкий грех, тонкая ловушка, его никто и не замечает в себе?
Да. Святые же говорят, что гордость есть совокупность всех грехов. Гордость поглощает все остальные грехи, поедая их, чтобы самой возрасти. Я не буду есть, чтобы показаться постником, я не буду спать, чтобы показаться подвижником, я не буду говорить, чтобы показаться молчальником - отсюда и внутреннее состояние смерти человеческой. А святые говорили "я есмь червь из червей". И они это говорили искренне, из глубины своего существа.
Человеку в миру, отец Вениамин, очень трудно оценить себя, так он занят попечениями мира, и взор свой внутренний не может обратить в себя, нам это и в голову не приходит. Может, поэтому так мало православных, поэтому "малое стадо". И Господь говорил "не бойся, малое стадо, ибо Я победил мир". Православных никогда много не будет?
Это секрет Бога. И я не могу ответить, почему "малое стадо"? Это не человеческая область. Могу сказать, что избранные сейчас - это не кого Бог избрал, а кто избрал Бога - избранные.
Один из Ваших приходов - маленькая деревенька Лосицы, как Вы там оказались? С чего началась Ваша жизнь приходского священника?
Мы туда приехали с отцом Романом (Загребневым) на Митрофана Воронежского, в храме святителя Митрофана Воронежского не было тогда священника. А я еще не был священником, но увидел это место и подумал, как бы мне сюда попасть. И все разрешилось. Когда я был рукоположен лет пять назад, меня направили сюда. Через этот приход многие священники нашей Епархии прошли, и отец Валентин Мордасов здесь служил.
- Что же за святой Митрофан Воронежский, что он так собирает священников у себя?
Морской святой в лесу. Тот, кто строил храм святителю Митрофану, был морским человеком, и храм этому святому единственный в Епархии, и вообще это редкий храм в честь святителя Митрофана Воронежского. Как-то мы раз поехали в Плюссу за колоколами, и нам там икону святителя Митрофана подарили. Вот такое чудо. У нас и мощи есть святителя, мы в Воронеже в Епархии их у митрополита Мефодия попросили. Он нам сам частицу мощей святых положил.
Причащающихся у нас из деревни нет, только свои дети из Общины новомученика Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского. А все эти деревни стругокрасненские и плюсские раньше относились к Гдовскому уезду. До меня на приходе была только семья директора музея в Лосицах писательницы Маргариты Ямщиковой (Ал. Алтаев), а сейчас и наши дети из общины причащаются. Три раза храм грабили. Сама деревня мертвая, да и сейчас она живее не стала. К больным идешь, хотя у многих и потребности нет. Многие сейчас умирают от рака, приходишь поговорить, утешить, чтобы причастились, кто-то отказывается, кто-то говорит: "Я - неверующая". В Лосицах человек 20 всего жителей. Кто-то стоит еще, а остальные лежат. Их ходишь, причащаешь после службы. У нас бабушке одной почти 95, ее из Санкт - Петербурга привезли, и здесь в общине за ней ухаживают. Мы ее причащаем каждое воскресенье. Теперь мы служим по благословению Владыки и воскресение, и праздники. Притвор к храму строим.
Как раньше было мудро, если ты один - дорога тебе в монастырь молиться и чтобы было, кому на старости лет за тобой ухаживать, чтобы не остался ты в миру, никому ненужный и не умер от голода?
Да, и для монашествующих была польза в уходе за больным. И больному жить при монастыре было гораздо легче и духовно, и физически.
- Значит, Вы делите свое время богослужений на три прихода?
Делю. Пятницу-субботу я служу в Лядах, субботу-воскресенье в Лосицах, а на неделе служу в Творожковском монастыре.
- На что существует приход в деревне, где почти никто не ходит в храм?
На пожертвования добрых людей.
- Удивительно, приход сейчас держится не на пожертвованиях прихожан, а на благодетелях?
Мне помогают мои питерские друзья, знакомые. А нужно было делать ремонт, учился штукатурным работам, потолки штукатурил, не сразу все получалось, и надо было еще иметь терпение, выдержать силу удара на тебя.
- Даже обычный ремонт в храме может оказаться духовной сложностью?
Конечно. Община у нас в Лосицах есть, о ней Вы, наверное, слышали. Дети приехали в Заянье из Ленинграда к отцу Роману, и отец Роман поехал благословится на ее окормление у отца Николая, и я с ним. Отец Николай благословляет отца Романа, ко мне поворачивается - и меня. А я еще не священник, но отец Николай говорит: "Можно, можно". Сердцем чувствовал, что батюшка благословлял меня на этих детей. И когда меня благословили на приход в Лосицах, дети за мной потом приехали из Питера.
- Какая она жизнь, здесь в глухом краю, в деревне, с детьми, какая она?
Сложная. Через детей открывается все наше общество. Они обнаженные, как без кожи, все откровенно, все наружу. И видно, насколько глубока степень поражения нашего общества.
Батюшка, вот ездят у нас по проторенным дорогам: в Изборск, в Печеры, в Святые горы, в Порхов, в Никандрову пустынь, а кто же в такую глушь поедет? Никто? Что же за люди здесь живут? Что за лядский народ тут?
Меня сюда Боженька послал, в Ляды. Храм здесь был в детском саду, в яслях, так что все по-библейски. Возрождение нашей церкви в Лядах начиналось с яслей, милостив Господь. Там был когда-то в Лядах храм Преображения Господня, но там танцы, клуб, и решили мы построить новый храм на новом месте, администрация местная нас поддержала, не мешала, даже помогала. Помогали, кто чем мог. И Господь нас испытывал: насколько нам это нужно. Милостью Божией храм уже стоит, в конце декабря будем освящать. Даст Бог, к Рождеству будем служить.
- А Преображенский храм остался клубом для молодежи?
Да. И там до сих пор танцуют. В поселке много несчастных случаев, детские трагедии: кто-то утонул, кто-то разбился, ведь там с храмом рядом и кладбище старое. Не понимают люди, что нельзя в храме танцевать. Но народ увидел, как сейчас храм поднялся новый, обрадовался, хотя и не верил, что мы его построим. Начали мы его строить в мае: храм Вознесения Господня.
- Много ли прихожан в Лядах?
Для священника приход очень перспективный. Там есть школа, есть дети, которые съезжаются с окрестных деревень, можно с ними говорить. И населения полторы тысячи. На службе человек двенадцать есть. Надеемся, что в новом храме будет больше. Мы и крестим, и отпеваем, но отпеваем, правда, пока больше, чем крестим, очень редко венчаем.
- Иконостас готов?
Нет. Много чего надо. Как только начинаются эти мысли - метания, так сразу говоришь: "Господи, благослови! Господи, помоги!" Тут же появляется человек, который предлагает свою помощь. Все совершается чудным образом.
- По молитве?
Да, по просьбе нашей Господь нам дает.
- Он не может отказать?
Никогда. Как солнце не может не светить и не греть, так и Господь не может не дать.
- А нам что дать Господу?
Давать нечего: "Жертва хвалы прославит Меня", - говорит Господь. Жертва хвалы. А что ему давать, если "все Мое". И тело наше, и ум наш, и красота - все Его. Чего мы можем ему дать? Увидите милость Божию и восхвалите Его.
- А разве Таинство Евхаристии, когда мы причащаемся, не есть наше благодарение Господу за все?
- "Кто не ест тело Мое, кто не пиет крови Моей, части Моей не имеет". Господь говорит, если хотите жить, принимайте Меня в себя, и Я оживлю вас. Без Меня никакой части не имеете, какие бы вы ни были прекрасными и умными. Все достоинства человека без Бога могут послужить к его гибели.
- Как же в Творожковском монастыре оказались, отец Вениамин, Владыка благословил?
Благословил окормлять. Были там молебны, службы не было. Начал ездить, служить. Езжу из Лосиц, где мой первый приход.
- Женский монастырь - это специфическое служение, батюшка, какие обостряются духовные проблемы?
Одна проблема, Господь сказал, женщина - слабый сосуд.
- Она сама себе кажется сильной, а, на самом деле, это и есть немощь?
Ее конек в слабости. Если она вернется к этому, поймет сущность благословения Божьего, Самого Творца, все будет нормально. Вся высота женщины в немощи, когда же она занимает другие опоры, то теряется ее высота, и она повреждается - что есть следствие неисполнения Закона Божьего. Что установил Творец, то должно исполняться. В противном случае, начинается духовная болезнь. И от мужчин Он тоже требовал: "Научитесь от Меня, ибо еси кроток и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим" - вот и вся высота человека. Как только смиришься, чувства сразу направятся к Богу, а женщине дано больше чувствовать, сердцем постигать Бога, а не разумом, как мужчине. И тогда Господь дает благодать, разумение, чистоту сердечную.
Строгий аскет, творец молитвы Иисусовой, он стяжал от Бога необыкновенный мир души. Никто так не умеет утешить и уврачевать скорби душевные, как благостный старец Вениамин. Немало ныне скорбей на Афоне, и любят иноки сходить отвести душу на пустыньку доброго батюшки отца Вениамина.Схимонах Вениамин (в миру Василий Антонович Малышев) родился в 1865 году в крестьянской семье из Орловского уезда Вятской губернии. В 1884 году 19-летний Василий поехал в Иерусалим и на Афон для поклонения христианским святыням. Прибыв на Афон и увидев там высокий образ монашеского жития, он решил остаться здесь навсегда и поступил в монастырь святого великомученика Пантелеимона.
12 апреля 1886 года он был пострижен в рясофор с именем Вениамин. Послушание проходил в трапезной, на кунаке в Карее. 23 апреля 1887 года вышел из обители в Россию и поступил в Тихоновскую пустынь, но в 1890 году вернулся на Афон и поселился в отшельнической хижине на Калиагре (местность въ центральной части Афона - Ред.), где в полном затворе провел более 40 лет, здесь же он был пострижен в схиму с тем же именем.
Отец Флегонт (Лебедев) в своих дневниках называет его «знаменитым калиагрским отшельником». А иеромонах Серафим из Владимировки пишет о нем так: «Отец Вениамин уже сорок лет жительствует на Святой Горе. Строгий аскет, творец молитвы Иисусовой, он стяжал от Бога необыкновенный мир души. Никто так не умеет утешить и уврачевать скорби душевные, как благостный старец Вениамин. Немало ныне скорбей на Афоне, и любят иноки сходить отвести душу на пустыньку доброго батюшки отца Вениамина.
Отец Вениамин более светлого взгляда на будущее России. Он все же надеется, что Господь „Не до конца прогневается, ниже во век враждует" (Пс. 102). А коли не спасется Россия, то весь мир погибнет, и будет кончина света, ибо передать наследие „Царствия" некому, - четвертому Риму не бывать!»
«Миссия новой России - принести истинную, христианскую духовность в мир. Она не силой оружия и дипломатических ухищрений будет добиваться распространения своего духовного и культурного влияния на мир, а любовью, святостью и изысканностью будет „завоевывать" сердца всех людей мира. Нет народа на Земле, имевшего более глубокую и тонкую душу, чем русский, но наша исключительная духовность - это не русская заслуга, а благословение Бога, а значит, и великая ответственность перед Богом и всем миром. Да, мы потеряли империю, но возрожденная Россия создаст новую империю христианской любви. Из ее недр выйдет та позитивная и творческая духовная энергия, которая на основе учения Христа полностью преобразует будущую человеческую цивилизацию».
Духовными чадами отца Вениамина были многие подвижники Афона. Среди них настоятель Ильинского скита отец Иоанн (Гетманенко), духовник Руссика отец Агафодор (Буданов) и многие другие. Он был одним из главных противников имябожнического учения, но выступал против открытого противостояния афонцев друг против друга, а своих чад призывал не вступать в богословские рассуждения с имяславцами и не противопоставлять себя заблудшим, поэтому все его ученики избежали соблазна участия в спорах на эту тему.
С 28 сентября 1932 года уже тяжело больной отец Вениамин жил в больнице Руссика. Отец Софроний (Сахаров) об этом сообщает следующее: «Незадолго перед своей кончиной отец Вениамин из пустыни приехал в монастырь святого Пантелеимона. Он заболел водянкой и слег в больницу. Вскоре после своего приезда отец Вениамин был у отца Силуана, и они имели большую, продолжительную и очень важную беседу.
На другой день нам пришлось посетить его в больнице. Он весь был под впечатлением беседы с отцом Силуаном и много раз с нескрываемым чувством удивления и благодарности повторял: „Какого друга дал мне Господь!.. Вы знаете, как он все раскрыл во мне. Потом дал мне три указания. Несколько раз повторил их, чтобы я не забыл, и в заключение добавил строго, как бы большой гвоздь вбил: „Если не сделаешь так, как говорю, то не спасешься"".
По всему было видно, что эта встреча с отцом Силуаном для отца Вениамина была большим откровением. Мы провели у отца Вениамина около часа, все это время он был очень сосредоточен и ни о чем другом не мог ни думать, ни говорить и много раз повторял: „Какого друга дал мне Господь!" Так, только под конец своей жизни он узнал, кто был Силуан. Прежде он относился к нему хотя и очень дружественно, однако несколько снисходительно, как к хорошему монаху, но все же младшему».
Преставился отец Вениамин 2 (15) марта 1933 года в больнице Руссика и был похоронен на братском кладбище.
Публикуется по книге: "Русский Афонский Отечник XIX - XXвеков".
Серия "Русский Афон XIX-XX вв." Т. 1. Святая Гора,
Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне, 2012
Свя-щен-но-му-че-ник Ве-ни-а-мин ро-дил-ся 19 ян-ва-ря 1873 го-да в го-ро-де Ко-ломне Мос-ков-ской гу-бер-нии в се-мье свя-щен-ни-ка Иоан-на Фа-мин-це-ва и его су-пру-ги Ма-рии. Об-ра-зо-ва-ние Ве-ни-а-мин по-лу-чил в Мос-ков-ской Ду-хов-ной се-ми-на-рии, ко-то-рую окон-чил в 1893 го-ду. В 1894 го-ду он по-сту-пил пса-лом-щи-ком в храм в го-ро-де Клин Мос-ков-ской гу-бер-нии.
В 1901 го-ду Ве-ни-а-мин Ива-но-вич был ру-ко-по-ло-жен во диа-ко-на ко хра-му в се-ле Кар-по-во Бо-го-род-ско-го уез-да, а в 1906 го-ду — во свя-щен-ни-ка к Тро-иц-ко-му хра-му в се-ле Тро-иц-ком Брон-ниц-ко-го уез-да Мос-ков-ской гу-бер-нии. С 1912 по 1917 год он слу-жил в Пре-об-ра-жен-ском хра-ме в се-ле Га-ри Дмит-ров-ско-го уез-да, а в 1918 го-ду был пе-ре-ве-ден в Кре-сто-воз-дви-жен-ский храм в го-ро-де Ко-ломне. С 1919 го-да он стал слу-жить в хра-ме Рож-де-ства Бо-го-ро-ди-цы в се-ле Ме-ще-ри-но Ко-ло-мен-ско-го уез-да. В 1925 го-ду отец Ве-ни-а-мин был воз-ве-ден в сан про-то-и-е-рея, в 1931 го-ду на-граж-ден кре-стом с укра-ше-ни-я-ми. В се-мье у него бы-ло двое де-тей, сын и дочь. Сын Се-ра-фим, бу-дучи боль-ным от рож-де-ния, скон-чал-ся в 1934 го-ду в воз-расте два-дца-ти пя-ти лет, дочь жи-ла от-дель-но, су-пру-га от-ца Ве-ни-а-ми-на дав-но умер-ла, и он жил один, все свое вре-мя и все-го се-бя по-свя-щая слу-же-нию Гос-по-ду.
В 1936 го-ду Ме-ще-рин-ский сель-со-вет за-пре-тил свя-щен-ни-ку хо-дить с мо-леб-на-ми по до-мам при-хо-жан. До это-го, чтобы хо-дить с мо-леб-на-ми, нуж-но бы-ло по-лу-чить справ-ку из ме-ще-рин-ской ам-бу-ла-то-рии, что в се-ле нет эпи-де-ми-че-ских за-боле-ва-ний; с 1936 го-да ра-бот-ни-ки ам-бу-ла-то-рии от-ка-за-лись да-вать цер-ков-но-му со-ве-ту та-кие справ-ки, а без справ-ки сель-со-вет не да-вал раз-ре-ше-ния на мо-леб-ны в до-мах. При-ход-ской со-вет все же об-ра-тил-ся в сель-со-вет с прось-бой: ес-ли нель-зя хо-дить с ико-на-ми и кре-ста-ми, к ко-то-рым при-хо-жане при-кла-ды-ва-ют-ся, то раз-ре-ши-те хо-дить хо-тя бы с круж-кой, к ко-то-рой ни-кто не при-кла-ды-ва-ет-ся и в ко-то-рую при-хо-жане мо-гут доб-ро-хот-но опус-кать день-ги на со-дер-жа-ние хра-ма, по-сле то-го как свя-щен-ник по-здра-вит их с празд-ни-ком. Но и это-го сель-со-вет не раз-ре-шил, мо-ти-ви-руя тем, что в се-ле эпи-де-мия скар-ла-ти-ны, хо-тя всем бы-ло из-вест-но, что это все-го лишь несколь-ко жи-те-лей бо-ле-ли ан-ги-ной.
7 мар-та 1936 го-да при-ход-ской со-вет хра-ма на-пра-вил за-яв-ле-ние во ВЦИК, в ко-то-ром при-хо-жане хра-ма пи-са-ли: «При-ход-ской со-вет по-ста-но-вил об-ра-тить-ся за раз-ре-ше-ни-ем это-го во-про-са вви-ду пред-сто-я-щей Пас-хи в по-сто-ян-ную Цен-траль-ную ко-мис-сию при ВЦИКе. Ес-ли нель-зя хо-дить с ико-на-ми и кре-стом, к ко-то-рым при-кла-ды-ва-ют-ся, то нель-зя ли хо-дить безо все-го, по-здрав-ляя с празд-ни-ком и со-би-рая свя-щен-ни-ку на про-жи-тие и на упла-ту на-ло-гов, а ста-ро-сте на под-дер-жа-ние церк-ви и так-же на упла-ту на-ло-гов...
Внут-ри-цер-ков-ные до-хо-ды слиш-ком ма-лы, по-то-му что на-род, за-ня-тый в кол-хо-зах, не все-гда име-ет вре-мя хо-дить в цер-ковь, — сле-до-ва-тель-но, оста-ет-ся глав-ным до-хо-дом тре-бо-ис-прав-ле-ние (кре-сти-ны, по-хо-ро-ны), ко-то-рых так-же немно-го, и хож-де-ние в празд-ни-ки по при-хо-ду.
При-ход-ской со-вет про-сит Культ-ко-мис-сию дать то или иное разъ-яс-не-ние по это-му во-про-су» . От-ве-та на это пись-мо при-хо-жане не по-лу-чи-ли.
Ле-том 1937 го-да рез-ко уси-ли-лись го-не-ния на Рус-скую Пра-во-слав-ную Цер-ковь. 26 но-яб-ря 1937 го-да в рай-он-ной га-зе-те «Впе-ред» по-яви-лась ста-тья под на-зва-ни-ем «Со-ве-ща-ние сель-ко-ров и ре-дак-то-ров стен-га-зет», в ко-то-рой в ка-че-стве при-ме-ра «под-рыв-ной» де-я-тель-но-сти «цер-ков-ни-ков» со-об-ща-лось о свя-щен-ни-ке Ве-ни-а-мине Фа-мин-це-ве: «Ме-ще-рин-ский поп все-ми спо-со-ба-ми пы-та-ет-ся “по-дру-жить-ся” с кол-хоз-ни-ка-ми и “при-бли-зить-ся” к ним. Он не прочь по-чи-тать га-зе-ту кол-хоз-ни-кам, “по-бе-се-до-вать” с ни-ми о вы-бо-рах, на-пи-сать ка-кое-ни-будь за-яв-ле-ние и т. д. В каж-дом та-ком слу-чае лю-бой факт, лю-бую га-зет-ную за-мет-ку он пы-та-ет-ся ис-тол-ко-вать в вы-год-ном для се-бя све-те, кле-ве-ща на со-вет-скую власть, ве-дя контр-ре-во-лю-ци-он-ную аги-та-цию» .
Про-чи-тав эту ложь, отец Ве-ни-а-мин от-пра-вил-ся к на-чаль-ни-ку мест-ной ме-ще-рин-ской по-чты узнать, кто ав-тор этой ста-тьи, чтобы лич-но объ-яс-нить-ся с ним и спро-сить, на ос-но-ва-нии ка-ких фак-тов бы-ла на-пи-са-на ста-тья. Но на-чаль-ник по-чты от-ве-чать на этот во-прос от-ка-зал-ся, ска-зав, что, мол, это сек-рет. Отец Ве-ни-а-мин, услы-шав та-кой от-вет, толь-ко ру-кой мах-нул, ска-зав в серд-цах, что «со-вет-ской вла-сти боль-ше пи-сать не о чем, как толь-ко со-би-рать эти кля-у-зы», — и вы-шел.
В на-ча-ле 1938 го-да со-труд-ни-ки НКВД по-тре-бо-ва-ли от сек-ре-та-ря Ме-ще-рин-ско-го сель-со-ве-та, чтобы тот со-ста-вил со-от-вет-ству-ю-щую це-лям НКВД ха-рак-те-ри-сти-ку на свя-щен-ни-ка. Сек-ре-тарь на-пи-сал, что отец Ве-ни-а-мин за-ни-мал-ся экс-плу-а-та-ци-ей ре-бя-ти-шек, за-ста-вив их од-на-жды ко-лоть дро-ва, про-во-дил неза-кон-но та-ин-ство кре-ще-ния, не спро-сив на это раз-ре-ше-ния сель-со-ве-та, хо-дил по неко-то-рым до-мам, где лю-ди на-стро-е-ны ан-ти-го-судар-ствен-но, что «от-ра-жа-ет-ся на ра-бо-те и на-стро-е-нии кол-хоз-ни-ков» .
Ста-ли до-пра-ши-вать сви-де-те-лей: один из них, де-вят-на-дца-ти-лет-ний учи-тель ме-ще-рин-ской шко-лы, по-ка-зал, что свя-щен-ник в на-ча-ле ян-ва-ря 1938 го-да саги-ти-ро-вал од-но-го из учи-те-лей шко-лы — тот стал чи-тать Еван-ге-лие и хо-дить в храм, за что был из шко-лы уво-лен и уехал из се-ла неиз-вест-но ку-да, по по-во-ду че-го свя-щен-ник, как утвер-ждал сви-де-тель, ска-зал: «Вот ви-ди-те, боль-ше-ви-ки спо-хва-ти-лись, ста-ли пе-ре-хо-дить в пра-во-слав-ную ве-ру, об-ра-зо-ван-ный учи-тель пе-ре-шел в пра-во-слав-ную ве-ру, а го-во-рят все — Бо-га нет; ско-ро все ком-му-ни-сты кре-стить-ся бу-дут» .
27 фев-ра-ля 1938 го-да отец Ве-ни-а-мин был аре-сто-ван, за-клю-чен в тюрь-му в го-ро-де Ка-ши-ре и 2 мар-та до-про-шен.
— След-ствие рас-по-ла-га-ет ма-те-ри-а-ла-ми, что вы на по-хо-ро-нах... вос-хва-ля-ли Мус-со-ли-ни и по-ли-ти-ку фа-шиз-ма. Вы под-твер-жда-е-те это?
— Та-ко-го раз-го-во-ра я не при-пом-ню. Воз-мож-но и был ка-кой раз-го-вор о меж-ду-на-род-ном по-ло-же-нии, но вос-хва-лять фа-ши-стов я не мог.
— Как вы смот-ри-те на за-мет-ку про вас, на-пе-ча-тан-ную в га-зе-те «Впе-ред» 26 но-яб-ря 1937 го-да?
— Это чи-стая кле-ве-та, нет прав-ди-во-го ни од-но-го сло-ва.
— След-стви-ем уста-нов-ле-но, что вы при по-лу-че-нии дан-ной га-зе-ты в по-ме-ще-нии по-чты кле-ве-та-ли на со-вет-скую пе-чать. При-зна-е-те это?
— Дей-стви-тель-но, я в этот мо-мент был на по-чте, го-во-рил, что на-пе-ча-та-на чи-стая ложь, и про-сил на-звать мне фа-ми-лию сель-ко-ра, на что мне от-ве-ти-ли, что это сек-рет, — с этим я и ушел.
— Как и при ка-ких об-сто-я-тель-ствах вы аги-ти-ро-ва-ли пе-да-го-га Че-ка-ли-на, ко-то-рый стал по-се-щать цер-ковь?
— Ле-том 1937 го-да я си-дел на бе-ре-гу ре-ки. Ко мне по-до-шел Иван Ти-хо-но-вич Че-ка-лин и спро-сил ме-ня, есть ли Бог? Я от-ве-тил, что да. И по-сле это-го мы с ним го-во-ри-ли ча-са два о жиз-ни Хри-ста. Он по-про-сил у ме-ня Еван-ге-лие. Я дал ему, по-сле это-го он стал по-се-щать цер-ковь.
— При-зна-е-те ли вы се-бя ви-нов-ным в предъ-яв-лен-ном вам об-ви-не-нии?
— В предъ-яв-лен-ном мне об-ви-не-нии я ви-нов-ным се-бя не при-знаю.
На этом до-про-сы бы-ли за-кон-че-ны, и 6 мар-та 1938 го-да след-ствие бы-ло за-вер-ше-но. 9 мар-та трой-ка НКВД при-го-во-ри-ла от-ца Ве-ни-а-ми-на к рас-стре-лу. Про-то-и-е-рей Ве-ни-а-мин Фа-мин-цев был рас-стре-лян 14 мар-та 1938 го-да на по-ли-гоне Бу-то-во под Моск-вой и по-гре-бен в об-щей без-вест-ной мо-ги-ле.
Митрополит Вениамин (Федченков) Отец Иоанн
Приступать к воспоминаниям о приснопамятном отце Иоанне мне всегда бывало особенно трудно: слишком он был высок; а я – грешный. И лишь ради пользы других принимаюсь за описание моих личных впечатлений о нем. Начинаю писать в больнице (в городе Бруклине), лежа от болезней.
У отца Иоанна
Вероятно, уже во второй, а не в первый год моего студенчества (то есть в 1904 году) мне удалось поехать к батюшке.
То был холодный ноябрь. Но снегу почти не было. Извозчики ездили еще на пролетках.
Приехали в гостиницу «Дома трудолюбия», созданного отцом Иоанном. Там нас, как студентов академии, приняли со вниманием. Утром нужно было вставать рано, чтобы в четыре часа уже быть в храме. Нас провели в алтарь собора. Андреевский собор вмещал, вероятно, пять тысяч человек. И он уже был полон. В алтаре, кроме нас, было еще несколько человек духовных и несколько светских лиц.
Утреню начал один из помощников отца Иоанна. А скоро через узкую правую боковую дверь алтаря вошел и батюшка в меховой шубе – дар почитателей. Отдавши ее на руки одному из сторожей (их было много в соборе, как увидим), он, ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь, быстро и решительно подошел к престолу и также быстро пал на колени перед ним… Не помню: перекрестился ли он на этот раз? После я заметил, что он не раз падал ниц, не крестясь: очевидно, так требовала его пламенная душа. Иногда, вместо креста, всплескивал руками, а иногда и крестился. Ясно, что для него форма не имела связывающего значения, – как и должно быть у людей, горящих духом: “не человек для субботы, а суббота для человека”, – говорил Господь. Конечно, это право принадлежит не нам, рядовым и слабым людям, а окрепшим в благодати Божией; поэтому никому нельзя искусственно подражать таким великанам…
После этого батюшка обратился уже к присутствовавшим в алтаре и со всеми нами весьма ласково поздоровался, преподав мирянам благословение.
Потом быстро оторвался от нас и энергично пошел к жертвеннику. Там уже лежала целая стопка телеграмм, полученных за день и за ночь со всех концов Руси. Батюшка не мог их сразу и прочитать здесь. Поэтому он с тою же горячностью упал перед жертвенником, возложил на все эти телеграммы свои святые руки, припал к ним головою и начал тайно молиться Всевидящему Господу о даровании милостей просителям… Что потом делалось с этими телеграммами, я лично не знаю: вероятно, секретарствующие лица посылали ответы по адресам, согласно общим указаниям, данным батюшкою. В особых случаях им самим составлялись тексты для телеграмм. Да ведь, собственно, и не в этих ответах было главное дело, а в той пламенной молитве, которая возносилась им перед жертвенником или в других местах, где захватывали его просьбы…
Между тем утреня продолжала идти своим порядком. После шестопсалмия, во время великой ектении, батюшка в одной епитрахили быстро вышел на правый клирос. На этот раз ему показалось, что недостаточно света. И он, подозвав одного из церковных служителей, вынул из кармана какую-то денежную бумажку и вслух сказал:
– Света мало! Света! Очевидно, полутемнота храма не соответствовала его пламенному духу: Бог есть Бог светов! Бог славы и блаженства! – и потому отец Иоанн послал за свечами…
Подошло время чтения канонов. По Уставу полагается читать два очередных канона дня недели; а сверх этого, третий канон – в честь святого, память которого совершалась в тот день. Была среда. А праздновалась, как сейчас помню, память преподобного Алипия, 26 ноября. И как читал батюшка! Совсем не так, как читаем мы, обыкновенные священнослужители: то есть ровно, без выражений, певучим речитативом. И это мы делаем совершенно правильно, по церковному учению с древних времен: благоговение наше пред Господом и сознание собственного недостоинства не позволяют нам быть дерзновенными и в чтении; бесстрастность ровного, спокойного, благоговейного совершения богослужения – более пристойна для нашей скромности. Не случайно же подчиненные вообще разговаривают с начальствующими не развязно, не вольно, а «почтительно докладывают» ровным тоном. Особенно это заметно в военной среде, где воины отвечают начальникам, подобно церковному речитативу, на «одних нотах».
«…закон положен, – говорит апостол Павел, – не для праведника…»
И отцу Иоанну – при его горящей энергии, гремящей вере; при тысячах людей, жаждущих его дерзновенной молитвы; при сознании им нужд, горя, скорбей, грехов этих простых чад Божиих; даже при огромности самого храма, требующего сильного голоса, – отцу Иоанну нельзя было молиться так, как мы молимся. И он молился чрезвычайно громко, а главное: дерзновенно. Он беседовал с Господом, Божией Матерью и святыми… Батюшка не мог ни войти, ни выйти через храм, как это делаем мы все – и священники, и архиереи. Нам это можно; а ему было нельзя. Народ тогда бросился бы к нему массою и в порыве мог затоптать его. Мне пришлось слышать о давно прошедшем подобном случае, как толпа сбила его с ног, разорвала в клочки «на благословение» его рясу и едва оставила его живым.
И потому нужно было избрать иной путь: его из дома привозили на извозчике (а не в карете, как пишут иные) до сада, хотя тут было всего каких-то пять минут ходу. И на извозчике увозили. В саду не было ни души: высокие ворота были заперты. Батюшка быстро садился на пролетку; извозчик сразу мчался по саду к воротам. А там уже стояли служители, они сразу открывали выезд, и лошадь мчалась прямо, хотя там стоял народ, ждавший батюшку «хоть еще разок взглянуть». И лишь от страху попасть под копыта или под колеса, люди невольно раздвигались, и батюшка вылетал «на свободу».
Но и тут не обошлось без инцидента. На моих глазах – мы из алтаря вышли за ним по саду – какой-то крестьянин бросился прямо в середину пролетки, желая, видимо, получить личное благословение. Но быстрой ездой он был мгновенно сбит с ног и упал на землю. Я испугался за него и, закрыв лицо руками, закричал инстинктивно:
– Ай, задавили, задавили! И вдруг на мой испуг слышу совершенно спокойный ответ:
– Не бойся, не бойся! Батюшкины колеса не давят, а исцеляют!
Я открыл глаза: это сказала худенькая старушечка, действительно спокойная.
Поднялся и смельчак невредимым, отряхнул с себя пыль и пошел в свой путь, а люди – в свой: точно ничего и не случилось. Куда уехал батюшка, не знаю: говорили, что в Петербург.
Общая исповедь
Я хочу рассказать, как при мне происходила общая исповедь у отца Иоанна. Мы с юношеской простотою обратились к нему в алтаре:
– Батюшка! Нам бы хотелось видеть вашу общую исповедь.
Он с простотой и любовью ответил: – Я только вчера совершил ее. Но ради вас я и ныне покажу вам, как она делается мною. Перед причащением отец Иоанн вышел через Царские врата на амвон и сказал приблизительно следующую проповедь. Привожу ее в извлечении.
– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! – с силой начал он. – Царь и псалмопевец Давид сказал: Бог с Небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога! Вси уклонишася, вкупе непотребни быша, несть творяй благое, несть до единаго (Пс. 52: 3–4). По-русски: «Господь посмотрел с Неба…» – и т. д. Батюшка перевел псалом на русский язык. Затем обратился ко всем с указанием, что и в наше время – все уклонились в грехи… И он начал перечислять их. В храме стали раздаваться всхлипывания, рыдания, потом восклицания:
– Батюшка! Помолись за нас! Тогда батюшка на весь храм воскликнул: – Кайтесь! В храме поднялся всеобщий вопль покаяния: каждый вслух кричал о своих грехах; никто не думал о своем соседе; все смотрели только на батюшку и в свою душу… И плакали, и кричали, и рыдали… Так продолжалось не одну минуту… Затем отец Иоанн дал рукою знак, чтобы верующие стихли. Довольно скоро шум утих. И батюшка продолжал свою проповедь:
«Видите: как мы все грешны. Но Отец наш Небесный не хочет погибели чад Своих. И ради нашего спасения Он не пожалел Сына Своего Единородного, послал Его в мир для нашего искупления, чтобы ради Него простить все наши грехи. И не только – простить нас, но даже позвать нас на Свой Божественный пир! Для этого Он даровал нам великое Чудо, даровал нам в пищу и питие Святое Тело и Святую Кровь Самого Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа. Этот чудесный пир совершается на каждой литургии, по слову Самого Господа: «Приимите, ядите. Сие есть Тело Мое!» и: «Пийте от нея (Чаши) вси, сия есть Кровь Моя».
Как в притче, отец с любовью принимает своего прегрешившего, но покаявшегося блудного сына и устраивает ему богатый пир, радуясь его спасению, – так и ныне Отец Небесный ежедневно и каждому кающемуся учреждает Божественную Трапезу – святое причащение.
Приходите же с полною верою и надеждой на милосердие нашего Отца, ради ходатайства Сына Его! Приходите и приступайте со страхом и верою к святому причащению.
А теперь все наклоните свои главы; и я, как священнослужитель, властью Божией, данной нам, прочитаю над вами отпущение грехов».
Все в благоговейной тишине склонили головы; и отец Иоанн поднял на воздух над всеми свою епитрахиль и прочитал обычную разрешительную молитву, совершая над всею церковью знамение креста при словах «прощаю и разрешаю»… «во имя Отца и Сына и Святаго Духа»… Затем началось причащение.
Последние дни
Насколько было известно, батюшка хотя и болел не раз, но сравнительно мало и редко.
Незадолго перед смертью и он заболел. Перед этим мне удалось еще дважды быть с ним. Один раз, будучи уже иеромонахом, я был приглашен сослужить ему на литургии. Он предстоятельствовал. Я стоял пред престолом с левой стороны. И как только он возгласил с обычною ему силою: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа», меня, точно молния, пронзило ясное сознание, выразившееся в уме в таких словах: «Боже! Какой он духовный гигант!» И созерцая это с очевидностью, я, в размышлении, закрыл уста свои служебником. «Какой гигант». Вдруг он протягивает ко мне левую руку, отодвигает книгу от уст, говорит властно:
– Не думай! Молись! Вероятно, он прозрел мои тайные мысли о нем. Последнее мое посещение было приблизительно за полгода до кончины его. Мы с сотоварищем по академии, иеромонахом Ш-м, посетили отца Иоанна по причине болезни моего друга. Батюшка вышел к нам уже слабеньким. Пригласивши сесть, он устало спросил нас:
– И чего вам от меня, старика, нужно? – Батюшка, – вольно ответил я, прости меня за это, Господи! – если бы вы были простой старик, то к вам Россия не ходила бы.
– Ну, ну, – махнул он рукою, не желая спорить. – Скажите нам что-нибудь во спасение души. Тогда он взял в руки крест, висевший на груди моего товарища, и, смотря на него, стал молиться. Потом начал многократно и долго целовать его; прижимал его к своему лбу, опять целовал. Затем то же самое он делал с моим крестом… Все это творилось молча, несколько минут. Потом он сказал:
– Монахи, монахи! Не оглядывайтесь назад! Помните жену Лотову!
– Вера? – переспросил он и на минуту задумался. Потом с твердой ясностью ответил:
– Я жил в Церкви! – А что это такое – жили в Церкви? – спросил я. – Ну, – с некоторым удивлением от моего вопроса продолжал он, – что значит жить в Церкви? Я всегда пребывал в церковной жизни… Служил литургию… Любил читать в храме богослужебные книги, минеи. Не Четьи-Минеи (Жития святых), хотя и те прекрасны! – а богослужебные минеи, стихиры, каноны… Вот! Я жил в Церкви!
К сожалению, я не записал тогда подробнее всю беседу, но эти слова о значении Церкви врезались в память мою на всю жизнь.
Поблагодарив батюшку, мы ушли… Вскорости мой друг скончался в молодых годах. Я… еще живу, по милости Божией. И часто вспоминаю о его словах…
Болезнь отца Иоанна не проходила. Ждали конца. И 20 декабря (ст. ст.) 1908 года батюшка скончался. Весть эта мгновенно облетела всю Россию. Похоронили его в созданном им женском монастыре в Санкт-Петербурге, «на Карповке».
Мне не удалось попасть в храм на отпевание, и я шел далеко за гробом в необъятной толпе народа. Всякое движение здесь было прекращено. Зато дышали сердца тысяч и тысяч людей: в одном месте пели «Со святыми упокой», другая группа начинала «Вечную память», третьи – «Святый Боже» – похоронное… Большой стон стоял над этими духовными детьми батюшки. Иногда приходилось слышать выкрики:
– Уж больше не видать нам такого отца! Или: – Дорогой батюшка! Помолись за нас! И опять пение тьмы голосов… Трудно было сдержаться от слез среди этой общей печали и рыданий.
В подвальном этаже монастырского храма – светлом, облицованном белым мрамором – была приготовлена белая же мраморная гробница на полу. И здесь положили честные мощи святого батюшки. Теперь, вместо Кронштадта, началось паломничество «на Карповку». Ежедневные службы… Постоянные панихиды. Снова чудеса. Всеобщее почитание. Святой Синод постановил считать день смерти отца Иоанна – неучебным в духовных школах. Царь обратился к России с особым манифестом – о значении его и почитании. А народ унес о нем память в сердцах своих и записал в «поминаниях»…
Так началось уже прославление батюшки в Церкви. И недолго ждать, когда завершится это и канонизацией его во святые.
Три года тому назад (1948 году) я был в Ленинграде и узнал, что монастырь «на Карповке» закрыт, но там все, включая и гробницу, остается нетронутым.
Преподобне отче Иоанне! Моли Бога о нас, грешных!…Вот я и записал, что помнил о нем. Как ни описывай, все же это не может дать о нем такого впечатления, как живые подлинные слова самого батюшки…
Из книги «Несвятые святые» и другие рассказы автора Тихон (Шевкунов) Из книги Русь уходящая: Рассказы митрополита автора Александрова Т ЛМитрополит Вениамин (Федченков) На Соборе 1945 г. я впервые встретил митрополита Вениамина (Федченкова), приехавшего тогда из Америки. Это был замечательный человек. Некогда отступив с Белой армией из Севастополя, он впоследствии основал русский приход на рю Петель, в 15–м
Из книги Русские святые. Июнь–Август автора Автор неизвестенМитрополит Мануил (Лемешевский) и митрополит Иоанн (Снычев) Митрополит Мануил, безусловно, был подвижник, но в нем было сильно развито то, что в аскетике называется «самоцен». Это перешло и к Иоанну. Был такой случай. умер, кажется, архиепископ Гурий и начались перемещения
Из книги Русские святые автора (Карцова), монахиня ТаисияИоанн, митрополит Тобольский Святитель Иоанн, митрополит Тобольский и всея Сибири, чудотворец, в миру Иоанн Максимович, родился в городе Нежине в 1651 году. У его отца Максима Васильевича и матери Евфросинии было семеро сыновей, из которых Иоанн был старший. По окончании
Из книги Новые мученики российские автора Польский протопресвитер МихаилВениамин, митрополит Петроградский и Гдовский, священномученик Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский (в миру Василий) родился в 1873 году на Нименском погосте Андреевской волости Каргопольского уезда, ныне Архангельской области, в семье
Из книги Православное богословие на рубеже столетий автора Алфеев ИларионИоанн митрополит Киевский и Всея Руси, святитель Святой Иоанн в сане митрополита прибыл в Киев в 1080 году и скоро заслужил общее глубокое уважение. Преподобный Нестор (память 27 октября/9 ноября), его современник, говорит о нем: «Этот муж, сведущий в книгах, искусный в учении,
Из книги Классические книги о прп.Серафиме Саровском [сетевой сборник] автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --Святитель Иоанн, митрополит Киевский (+ 1089) Память его празднуется 31 авг. в день преставленияСвятитель Иоанн стал митрополитом Киевским в 1080 г. По словам прп. Нестора Летописца, который его знал, он был «муж, сведущий в книгах, искусный в учении, милостивый к убогим и
Из книги Моя жизнь со Старцем Иосифом автора Филофейский ЕфремСвятитель Иоанн, митрополит Тобольский и Сибирский (+ 1716) Память его празднуется 10 июня в день преставления и в тот же день вместе с Собором Сибирских святыхСвятитель Иоанн Тобольский родился в городе Нежине Черниговской губернии, в дворянской семье Максимовичей.
Из книги Рождественские рассказы автора Черный СашаСвященномученик Вениамин, Митрополит Петроградский и Гдовский, и иже с ним убиенные Священномученик Архимандрит Сергий и Мученики Юрий и Иоанн (+ 1922) Память их празднуется 31 июля и в ближайшее воскресенье к 25 янв. вместе с Собором новомучеников и исповедников
Из книги Религиозные практики в современной России автора Коллектив авторов2. Вениамин, митрополит Петроградский I Полоса «изъятия церковных ценностей» до Петрограда дошла довольно поздно - в середине марта 1922 г.Главой Петроградской епархии в то время был митрополит Вениамин. Избрание его из викарных епископов в митрополиты состоялось летом
Из книги Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии автора Алмазов Борис Александрович3. Митрополит Вениамин (Федченков): «Старые школы не умели воспитывать нас» Обратимся к свидетельству еще одного выдающегося архиерея Русской Церкви, митрополита Вениамина (Федченкова). Он был моложе митрополита Антония (Храповицкого) на семнадцать, митрополита Евлогия
Из книги авторамитр. Вениамин (Федченков). Всемирный светильник. Преподобный Серафим
Из книги автора Из книги автораМитрополит ВЕНИАМИН (Федченков) МАЛИНКА ЧУДЕСА ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА Это было давно. Приехал в Саровский монастырь новый архиерей. Много наслышан был он об угоднике Божием Серафиме, но сам не верил рассказам о чудесах батюшки. А может, и люди зря чего наговорили
Из книги автораМитрополит Иоанн (Снычев) и апологетика священного царства Современное царебожничество опирается главным образом на апологетику Ивана IV, которая содержится в книге покойного митрополита Иоанна (Снычева) «Самодержавие Духа» – книге, которую можно назвать «библией»
Из книги автораСщмч. Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский († 1922), память 13 августа Василий Павлович Казанский родился 17 апреля 1873 года, в семье священника олонецкой епархии Павла Иоанновича Казанского (село Нименское, Каргопольского уезда, Олонецкой губернии).Как лучший
Отец Исидор
Соль земли
Вот теперь и о нём расскажу. Удивительный был человек. Даже не “человек”, а ангел на земле… Существо уже богоподобное. Воистину “из того мира”. Или, как Пресвятая Богородица говорила о преподобном Серафиме, “сей от рода нашего”, т. е. небесного…
Об о. Исидоре, сразу после смерти его в 1908 году, было написано одним из почитателей его, известным автором книги “Столп и утверждение истины”, священником Павлом Флоренским, житие его, под оригинальным и содержательным заглавием: “Соль земли, или Житие гефсиманского старца о. Исидора”. А напечатано оно было другим его почитателем, епископом Евдокимом, бывшим тогда ректором Московской Академии, впоследствии обновленцем, в его журнале “Христианин”…
В том-то и величие истинных Божиих святых, что они, по богоподобию своей любящей души, не различают уже (хотя, вероятно, и знают) ни добрых, ни злых: а всех нас приемлют. Как солнышко сияет на праведных и грешников и как Бог дождит на “благия и злыя” (Мф. 5,45), так и эти христоподобные люди, или земные ангелы, ласкою своею готовы согреть любую душу. И даже грешных-то нас им особенно жалко. Недаром и Господь Иуду почтил особенным доверием, поручив именно ему распоряжение денежным ящиком… То и дивно во святых: это особенно и влечёт к ним грешный мир.
Впервые я познакомился с ним ещё студентом академии. Хотя о. Никита и благословил меня на иночество и предсказал мне, что я буду удостоен даже епископства, но не знаю уже, как и почему, только у меня опять возник вопрос о монашестве. Вероятно, нужно было мне самому перестрадать и выносить решение, чтобы оно было прочнее. И в таком искании и колебании прошло года три-четыре. По совету своего духовного отца я и направился к отцу Исидору, которого тот знал лично.
Батюшка жил в Гефсиманском скиту, вблизи Сергиева Посада, рядом с Черниговскою пустынью, где раньше подвизался известный старец Варнава…
В “Гефсимании”, как обычно называли этот скит, жизнь была довольно строгая, установленная ещё приснопамятным угодником Божиим митрополитом Филаретом Московским. Женщинам туда входа не было, за исключением лишь праздника Погребения Божией Матери, 17 августа.
Здесь-то, в малюсеньком домике, избушке, и жил одиноко о. Исидор.
Когда я прибыл к нему, ему было, вероятно, около 80 лет. В скуфеечке, с довольно длинной седой бородой и с необыкновенно ласковым лицом, не только улыбающимися, а прямо смеющимися глазами, - вот его лик… Таким смеющимся он всегда выходил и на фотографиях.
Кто заинтересуется жизнью этого - несомненно, святого - человека, тот пусть найдёт житие его “Соль земли”. Там много рассказано о нём… Я же запишу, чего там ещё нет.
Когда я пришёл к нему и получил благословение, он принял меня, по обыкновению своему, ласково, тепло и с радостною улыбкою. Страха у меня уже никакого не было, - как тогда, на Валааме. А если бы и был, то от одного ласкового луча улыбки батюшки он сразу растаял бы, как снег, случайно выпавший весной.
Направляясь же к о. Исидору, я всё “обдумал”, решил рассказать ему “всю свою жизнь”, “открыть всю душу”, как на исповеди; и тогда уж спросить его решения: идти ли мне в монахи? Одним словам, - как больные рассказывают врачу всё подробно.
Но только что хотел было я начать свою “биографию” - а уже о цели-то своей я сказал ему, - как он прервал меня:
Подожди, подожди! Сейчас не ходи. А придёт время, тебя всё равно не удержишь.
Вопрос сразу был кончен. И без биографии. Им, святым, довольно посмотреть, и они уже видят всё. А Бог открывает им и будущее наше.
Я остановился: рассказывать более нечего было. Монахом придётся быть… Осталось лишь невыясненным: когда? И спрашивать опять нечего: сказано, “придёт время”. Нужно ждать.
А отец Исидор тем временем начал ставить маленький самоварчик - чашек на 5-6. Скоро он уже зашумел. А батюшка беспрерывно что-нибудь говорил или пел старческим, дрожащим тенором. Рассказывал мне, какое у нас замечательное, у православных, богослужение: такого в мире нет! Вспомнил при этом, вспомнил при этом как он послал по почте Германскому Императору Вильгельму наш православный Ирмологий. Кажется, после ему за это был выговор от обер-прокурора Синода… Потом принимался петь из Ирмология:
Христос - моя Сила, Бог и Господь (4 ирмос 6 гласа).
Я после, долго после, стал понимать, что не случайно пел тогда святой старец: он провидел и душу, и жизнь мою и знал, что мне единая надежда - Христос Господь и Бог мой…
… Самоварчик уже вскипел. Явились на столе и чашки. Батюшка полез в маленький сундучок, какие бывают у новобранцев-солдат, и вынул оттуда мне “гостинцев”: небольшой апельсин, уже довольно ссохшийся. Разрезал его, а там совсем уж мало было. Подал его мне. Потом вынул стаканчик с чем-то красным:
А это нам варенье с тобою. Маловато его здесь…
А там было всего лишь на палец от дна.
Ну, ничего, - весело шутил он, - мы добавим!
И тут же взял графин с красным квасом, дополнил стакан с клюквенным вареньем доверху и поставил на стол, всё с приговорками:
Вот нам и варенье.
Так мы и пили чай с квасом…
И опять запоёт что-либо божественное. А “Христос - моя Сила” - несколько раз принимался петь, видимо, желая обратить моё внимание именно на веру в Господа, на Его силу - в моих немощах.
Теперь-то я уже понимаю, что и сухой апельсин, и варенье с квасом, и это песнопение - находятся в самой тесной связи с моей жизнью… Тогда же я не догадался искать смысла в его символических действиях. Очевидно, чего не хотел, по любви своей, сказать мне прямо, то он открывал в символах. Так и преподобный Серафим делал. Так поступал и батюшка Оптинский, о. Нектарий.
Выпили мы чаю. Он рассказал, что у него есть ручная лягушечка и мышки, которые вылазят из своих норок в полу; а он их кормит с рук…
А потом обратился ко мне с просьбой-желанием:
Хотелось бы мне побыть у преподобного Серафима.
Да в чём же дело?
Денег нет.
А я вот летом получу деньги за напечатанную статью - и свожу вас. Хотите, батюшка?
Хорошо, хорошо! Вот хорошо.
Так мы и условились: как получу деньги, то напишу ему и приеду за ним.
С тем и уехал я домой на каникулы. Летом получил деньги и сразу написал о. Исидору, предвкушая радость путешествия с ним, да ещё к такому великому угоднику: со святым - к святому. Но в ответ неожиданно получил странное чужое письмо, подписанное каким-то Л-м, просившим у него помощи и жаловавшимся отчаянно на свою злосчастную судьбу. На мой же вопрос - о времени монашества - вверху письма старческим дрожащим почерком, но очень красивым, почти каллиграфическим, была приписана им лишь одна строчка: “Заповедь Господня светла, просвещающая очи”, - слова из псалма царя Давида (Пс. 18,9).
Прочитал я их и письмо просмотрело. И ничего не понял…
вероятно, - думалось мне, - у батюшки не хватило денег и на чистую бумагу, чтобы написать письмо, и он сделал надпись на чужом письме. Но почему же не ответил даже о поездке к преподобному Серафиму?.. Странно…
Доживши каникулы, я отправился в Академию и на пути решил снова заехать к о. Исидору: поедет ли он к преподобному Серафиму в Саров? При встрече я об этом сразу и спросил:
А ты моё письмо-то получил?
Получил, да вы там ничего почти и не написали. Я не понял.
Как же? Ведь этому человеку, от которого письмо я тебе послал, и нужно помочь. Преподобный-то Серафим не обидится на меня, а деньги, что для меня приготовил, ты на него и израсходуй.
А где же он?
Да в Курске живёт: в письме-то и адрес его написан.
В Курске? - спрашиваю. - Значит, туда ехать нужно?
Вот и съезди туда, разыщи его, да помоги устроиться ему. Он несчастный, безрукий. А письма-то пишет левою рукою.
Тогда я понял, почему подчерк письма большой и прямой, неуверенный…
Ему руку-то на заводе оторвало.
Я получил благословение и немедленно отправился в Курск, где родился преподобный Серафим. Долго подробно рассказывать. Где-то на краю Курска, в Ямской слободе, у нищей женщины, у которой кроме пустой хатки и полуслепого котёнка ничего не было, и нашёл себе приют несчастный И. Ф. У нищей была внучка, шестилетняя Варечка…
Бедные, бедные! Как они жили! Можно было судить уже и по котёнку: все рёбра у него были наперечёт… Но какие обе кроткие… Святая нищета. И не роптали. Так и котёнок: смотрит вам в глаза и лишь изредка жалобно замяукает, когда вы едите: “И мне дайте”. А посмотришь на него, он стыдливо сомкнёт глазки свои, - точно и не просил, и опять молчит кротко. А человек есть себе в полное удовольствие. Вот и в миру такая же разница бывает.
А избушка-то низенькая и сырая: до потолка головою достанешь.
Статьи по теме
